Дмитрий Силлов - ЗАКОН СНАЙПЕРА

После окончания войны американцы и русские очень быстро создали свое атомное оружие. И началась эра испытаний ядерных зарядов…

Сахаров на минуту умолк. Я не торопил его. Изложенная ученым новая гипотеза почему-то не казалась мне надуманной. Потому сведения, которыми он только что поделился со мной, требовали вдумчивого усвоения. Однако мозг не спешил мириться с услышанным. Два мира, являющиеся отражениями друг друга… Это надо было осознать. Однако Сахаров не дал мне достаточно времени для размышлений, вывалив новую порцию информации.

— И не только ядерных, — сказал он. В его голосе слышалась грусть. — Двенадцатого августа 1953 года на Семипалатинском полигоне была взорвана водородная бомба академика Сахарова, эквивалентная двадцати Хиросимам. Потом был октябрь шестьдесят первого, когда над Новой Землей была взорвана водородная бомба, мощность которой десятикратно превышала суммарную мощь всех взрывчатых веществ, использованных всеми воюющими странами за годы Второй мировой войны, включая атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки…

— Подождите-подождите, — перебил я ученого. — Вы сказали, фамилия ученого, создавшего бомбу Сахаров. Вы — однофамилец? Или…

— Как бы вам хотелось, молодой человек? — устало произнес человек в оранжевом костюме. — Официально отец водородной бомбы умер вечером четырнадцатого декабря 1989 года от сердечного приступа.

— А неофициально?

— Неофициально в конце восемьдесят шестого года Андрея Дмитриевича Сахарова срочно вызвали в Москву после семилетней ссылки, полностью реабилитировав, о чем ему сообщил лично Президент страны. Как Вы думаете, зачем?

— Восемьдесят шестой год… Сразу после аварии на Чернобыльской АЭС?

— Именно, — усмехнулся Сахаров. — Кто еще кроме него мог понять, что происходит с обоими мирами.

— И что с ними происходило?

— Что происходит с зеркалом, если по нему эпизодически постукивать молотком? Понятное дело, что рано или поздно оно треснет. Так вот, Зона — это последствия атомных взрывов, лучи, расходящиеся от трещины в междумирье. Патологический разрыв, катализатором которого явилась последняя авария на Чернобыльской АЭС. Четвертый удар атомным молотком в одно и то же место. Чем и объясняется повышенная агрессия Зоны по отношению к человеку. Неслучайно всё — аномалии, мутанты, очаги радиации — все в Зоне пытается уничтожить человека. Это просто ответная реакция природы на раздражитель, постоянно причиняющий ей страдания…

Сахаров замолчал на некоторое время. Даже не видя его лица я чувствовал — вновь прогоняя через себя результаты своих исследований этот человек испытывает нешуточные душевные муки. Похоже, он действительно считает, что вся ответственность за появление Зоны лежит на нем. Так ли это на самом деле или нет — кто знает…

— При этом я вполне обоснованно подозреваю, — наконец произнес Сахаров уже более спокойно, — что в зазеркалье — назовем его миром Бета — Зоны нет. Пока нет. А есть необъяснимые исчезновения людей и животных, которые, проваливаясь в трещину между мирами, в нашем мире — мире Альфа — становятся гуманоидными и негуманоидными мутантами.

— И вы хотите сказать, что там, в мире Бета никто ничего не замечает?

— Может и замечают, — пожал плечами Сахаров. — А может и нет. По моим расчетам трещина в мире Бета не локализована в одном месте. Там она есть ни что иное, как разбросанные по всей планете древние каналы несостыковок, расширившиеся в результате Последнего Взрыва в Зоне. В которые словно в ловушки попадают живые существа, в нашем мире централизованно пополняющие ряды так называемых мутантов. Зона в нашем мире это своеобразное озеро, в которое стекают из мира Бета многочисленные ручейки измененной биоматерии.

— Получается, что стреляя в кровососа мы убиваем себе подобного?

Сахаров качнул шлемом.

— Нет. Убиваем мы именно кровососа. В результате перехода через трещину в нем не остается ничего человеческого. Потому и важно закрыть эту трещину. Тогда, возможно, исчезнет и сама Зона.

— И как её закрыть? — спросил я.

— Этого я не знаю, — сказал ученый. — Но предполагаю, что так называемый Монолит является её основной составляющей. Так сказать, эпицентром, основным нарывом, порождающим то, что мы называем Зоной.

— И её основной аномалией, — напомнил я.

— Видимо так, — кивнул Сахаров. — По крайней мере это более-менее стройная гипотеза, в отличие от остальных не разваливающаяся как карточный домик при попытке применить логический анализ к понятию «Зона».