Василий Орехов - Железный доктор

А потом палуба резко ушла у них из-под ног и тут же снова крепко ударила по ногам — но уже под другим углом. Устоять не сумел никто, а платинововолосый компьютерщик, перевалившись через страховочные леера, головой вниз полетел за борт в изумлённом молчании.

— Человек за бортом! — рявкнул Фадеев, цепляя спасательный круг, висящий на внешней стене рубки.

— Да что же это такое, Артурыч! — взвыл Колян, тыкая непослушными пальцами в сенсоры дальней связи.

Но вызвать он уже никого не успел.

Военно-транспортный вертолёт заложил солидную дугу над лесом, выбирая место для посадки.

Володя Рождественский, прикрыв глаза и откинув голову, ощущая затылком мощную вибрацию корпуса вертолёта, отдававшуюся в зубах и черепной коробке едва уловимой ноющей болью, ещё раз на всякий случай прокручивал в памяти всё, что вдалбливали ему в Военно-медицинской академии. Огнестрельные раны… рубленые раны… травматическая ампутация… артериальное кровотечение, венозное кровотечение… термическое поражение… радиационное поражение… биологическое поражение… нанопроникновение…

В вертолёт его притащили в последний момент чуть ли не за шиворот. Хотя сегодня ничто не предвещало аврала или обшей тревоги по форме номер один. Володя мирно чистил картошку в своей комнатке в военном городке: хотел приготовить отличный холостяцкий ужин — азу по-татарски. Купил на рынке солёных огурцов, картошки, лука, хорошей баранинки, засунул в морозильник бутылочку славной томской водки для полного счастья, и вдруг нате — получите-распишитесь. Ещё и наорали: почему, мол, не отвечаете на сигнал экстренного вызова, офицер?! А у Володи музыка играла, а портативный армейский приёмник в воротник форменной куртки вшит, а куртка — в шкафу висит… Кто ж виноват, что ему до сих пор не вживили стандартный армейский чип?

Рождественский недружелюбно покосился на старшего группы, здоровенного, как сейф, подполковника Гончаренко. Хотя как раз подполковник наотрез отказывался брать молодого лейтенанта медицинской службы в этот рейд, чего Рождественский знать в принципе не мог.

— Ильич, — доказывал Гончаренко начальнику штаба, — мы ж не по грибы идём. Человек только неделю как прибыл на место службы, даже не познакомился толком ни с кем, не говоря уже о боевой подготовке… Совсем пацан ещё, сразу после академии. Что он там видел? Лягух резал? А тут — боевая операция, красный код…

— У меня приказ! — возражал начштаба. — Сам генерал Шикунов приказал: красный код и группа по варианту «один». А там предусмотрен офицер-медик. Кого я туда ещё суну? Капитан Рейдель на севере, там прорыв был, семь раненых. Левин — с ним улетел. В госпитале только женщины. Беришвили в отпуске, старлей ногу на рыбалке сломал…

— Военфельдшера давай.

— И что потом? Представь, что он оттуда не вернётся, а? Сразу вопросы: почему военфельдшер, что он там делал, когда по всем инструкциям положен офицер-медик? Кого по шапке за несоответствие или даже под трибунал? Да что я тебе объясняю, Игорь, ты и сам всё прекрасно понимаешь! Должен быть врач — стало быть, врач и полетит. Ещё спасибо скажете…

— Твою мать! — процедил Гончаренко. — Спасибо тебе, Ильич! Огромное человеческое спасибо! До земли кланяюсь! Да у него даже импланты не вбиты — что я с ним буду в Зоне делать?!

— Минимальный комплект имплантов ему за минуту вобьют. Пусть по ходу и приживаются, он же врач, ему в атаку всё равно не ходить. А в Зоне присматривайте за ним как следует, и все дела.

— В атаку не ходить… В Зоне, Ильич, кругом атака, — буркнул подполковник. Он уже понял, что брать с собой молодого военврача придётся неизбежно, а потом нянчиться с ним, неопытным, как с малым ребёнком.

И вот теперь офицер-медик Володя Рождественский сидел на мелко дрожащем сиденье в брюхе армейского вертолёта, сжимая коленями «репку с маком» — так именовался на военном жаргоне роботизированный полевой медицинский комплекс РПМК, довольно увесистая и неуклюжая штука, которую военврачам приходится таскать на себе в таких вот экстренных командировках. «Репка» умела многое, но и ломалась часто, порой совершенно неожиданно и бесповоротно. Поэтому Володя захватил ещё и старую добрую походную аптечку, любовно собранную им лично вне всяких уставных рекомендаций. Аптечку он запихал в пустой контейнер своего бронескафандра с ярко-красными крестами на груди, плечах и спине. Пустых контейнеров там имелось ещё достаточно — боекомплект врачу полагался уменьшенный, так как из оружия он имел только стандартный армган с минимальным боепитанием и совсем уж потешный в условиях Пятизонья пистолетик калибра 5,45 мм в набедренной кобуре.