Игорь Пронин - Пираты. Книга 2. Остров Паука

— Не торопись! Не торопись ни на что соглашаться! — прошептал он мне в ухо. — Сядь, и давай-ка побольше слушать!

Мы кое-как разместились за столом. Пришел и Устюжин, но ему места уже не хватило, он устроился возле окна. Моник старательно отводила от меня глаза, но ни на грош я не верила в ее искренность. Только постаралась успокоиться. Нужно было понять, что она имеет в виду — «только с моей помощью». Бенёвский хлопнул в ладони.

— Руди! Накрывайте, прошу вас — гости наверняка голодны!

— Вообще-то, моя команда сыта, — сказала я. Пусть наши припасы и истощились, но мы сюда не побираться пришли. — Так что не очень беспокойтесь. Тем более, что у вас, как я поняла, кормят как в тюрьме, да?

— Острог — не совсем тюрьма… — Бенёвский задумался. — Впрочем, как вам угодно. Однако не все так скверно. Я лишь хотел сказать, что у нас нет ни изысканных кушаний, ни достойного вина. Впрочем, коньяк совсем неплох. Из личных запасов покойного капитана Шпеера, а он знал толк в выпивке!

Явился смешной рыжий паренек Руди, принес железные банки и стал их открывать ножом. Заодно на столе появились несколько фляг и железные же кружки. Все это выглядело крайне странно, но нам ли привыкать к странностям? Я взяла ближайшую флягу и наплескала коньяка нам с Клодом и Джоном.

— Может быть, начнете рассказ? — я откинулась на стуле и отхлебнула из кружки. Как по мне, так вонючая дрянь, и горло дерет похуже рома.

— Как прикажете! — Бенёвский закатил глаза, развел изящно руками и выдал что-то на латыни, насколько я поняла. — Вот, в целом, как меня можно охарактеризовать…

— Простите, что перебиваю, но лучше бы вам пользоваться английским.

— Как прикажете! — повторил он. — Хотя я обожаю латынь. Латынь — язык мудрости! Я происхожу из древнего благородного семейства и с детства был приучен тянуться ко всякому истинному знанию. Собственно, вернее было бы называть меня барон Де Бенёв. Так я и предпочитаю подписываться, но некоторые сложности с признанием моего титула… Впрочем, это не важно. Важно, что я, Мауриций Бенёвский — истинный тамплиер, истинный рыцарь, борец за идеалы всеобщего счастья! Увы, великие державы душат тот слабый огонек свободы, что едва затеплился в Европе… Пытались расправиться и со мной. Я участвовал в польском восстании, но слуги русского трона схватили меня. Я бежал, был схвачен снова… Они отправили полковника Бенёвского на край света — на Камчатку! И тем сами себе навредили: именно там я встретил Ивана Устюжина, моего друга и ученика!

Устюжин, едва ли не покраснев от удовольствия, поклонился.

— Прошло время, и мы сумели объяснить простым русским людям, ссыльным и свободным, но столь, же притесняемым, что жизнь может быть совсем иной! Что все человечество может обрести счастье, и есть путь к нему! Мы взбунтовали острог. Губернатора, правда, пришлось застрелить… Но гарнизон не решился оказать нам сопротивление — люди ждут подлинной свободы! Не только на Камчатке — по всему миру люди ждут и готовы пойти за тем, кто укажет им путь! И путь есть, спасибо Ивану — ведь это его предок, по счастливой случайности, служил в канцелярии самого Петра Великого, и имел доступ к некоторым бумагам! Когда основатели Либерталии на острове Мадагаскар пытались получить помощь от русского императора, то немало рассказали ему, К счастью, у Петра Великого не хватило сил и времени, чтобы послать на юг экспедицию. И, к счастью, Иван Устюжин знает, о чем писалось в тех бумагах.

Моник откровенно скучала. А вот ее соседу, как мне показалось, речи Бенёвского не нравились. Я, честно говоря, пока мало что понимала. Покосилась на Джона слушает внимательно, глаза горят… Ну что ж, Джон мальчик умный, может быть, он понимает, куда клонит Бенёвский? Но Клоду эта речь надоела.

— Я прошу прощения, полковник, но вынужден вас прервать! — буканьер передвинул ближе ко мне открытую железную банку и подмигнул: можно есть. — Прошу прощения снова, но мы не знаем, кто такой Петр Великий. Возможно, это связано с тем, что мы жили с ним в разные времена?

— Само собой! — Бенёвский состроил печальную гримасу. — Ах, я иногда бываю так рассеян!

— Пустяки, это бывает со многими великими умами! — Клоду иногда удается здорово что-нибудь такое ввернуть. И не знаешь: издевается или всерьез? — Нам было бы проще все понять, начни вы рассказ… Ну, например, какому счастливому ветру мы обязаны присутствием здесь Моник?

Бенёвский согласно кивнул и повернулся к авантюристке, Она отставила кружку.