Кулак Петрович И Ада - Циклическая ошибка

- Я могу извиниться еще сто раз, только, пожалуйста, прекрати изображать пылесос, - не выдержала Аня, услышав очередную "ошибочную модальность" в ответ на предложение поесть с ней за компанию.

- Директива непонятна, - не стал блистать оригинальностью Гриша.

Аня уже давно подозревала, что так звучит "пошла на ..." в его исполнении.

- Все тебе понятно. Я знаю, что там ничего нет и клясться нечем, но я могу дать слово, что больше никогда не стану тебе врать. Ни из каких соображений. Это что-то поправит?

Визоры, наконец, остановились на Анином лице, хотя проку от этого было не много. Как она наглядно убедилась совсем недавно, бессмертной души и у людей не существовало, так что та едва ли нашлась бы у Гриши. И красивое определение "зеркало души" тут никак не подходило. А эмоции, если андроид их и испытывал, синее стекло не отражало.

- Ничего не сломалось. Мои системные файлы в полном порядке, насколько я могу судить, - Гриша был как всегда серьезен и обстоятелен. - Обратиться к отчету последней диагностики?

- Андрей мне, знаешь, тоже не морду разбил, а сердце. Причем фигурально.

- Тебе будет тяжело разбить мне лицо. А сердца у меня конструкцией не предусмотрено.

- Да видела я твои ТТХ! Но ты меня простишь?

Гриша секунду помолчал, потом заметил:

- Странная постановка вопроса.

- Да или нет?

- Категории обиды или прощения в данном случае не применимы.

Аня едва не взвыла:

- Гриш, ты уж или прости, или откажись прощать, сделай милость! Хоть ты мне не ври. Тошно.

Гриша, не говоря ни слова, вышел в кухню, вернулся с тарелкой, устроился на краю матраца - тот жалобно скрипнул и прогнулся почти до пола - и принялся за кашу. Аня даже решила оставить при себе все, что думала о манке, кошмаре ее детства, и, успокоенная, тоже приступила к трапезе. В конце концов, употребление такой гадости без жесткой медицинской необходимости или пистолета у виска, чисто из благородной цели составить компанию страдающему товарищу, само по себе было неплохим доказательством дружбы.

- Прежде чем навсегда закроем эту тему. Он еще приходил? - поинтересовалась Аня, когда с экзекуцией было почти покончено и большая часть тарелки опустела.

Гриша, конечно, был мальчик умный. Никаких комментарий к "он" не потребовалось.

- Да, в больницу, в тот же день. Их встреча с Лесей закончилась бы дракой. Я попросил его не заходить в палату. Он передал письмо. Хочешь его прочитать?

Аня фыркнула:

- Не то чтобы хочу. Но прочитаю. Если там чек, надо будет отослать его обратно.

Следовало отдать Андрею должное, чека в письме не было. Это и письмом было сложно назвать, скорее вполне лаконичная записка, причем отпечатанная, а не написанная от руки, чернилами была сделана только подпись. Он коротко сообщал, что с объектом "Машенька" все в порядке и в настоящий момент она находится на одном из островов, принадлежащих Deg-Ra Corp., где созданы оптимальные условия для ее, к сожалению, недолгой из-за ускоренного метаболизма жизни. Но, во всяком случае, над ней никто больше не сможет проводить опыты, и она доживет свой век в довольстве и покое. К записке прилагалась фотография - не цифровая, а самая обычная, распечатанная, с которой объект "Машенька" в смешном розовом купальнике смотрела на Аню. Серьезное выражение ее лица никак не вязалось с окружающей обстановкой. Видимо, этого "ребенка" просто не сочли нужным научить улыбаться: вещи не существуют вне своего предназначения - старая истина. У Машеньки за спиной высился внушительный песочный замок, и синело море. А, может, и океан, такая пронзительно-яркая была вода.

Пожалуй, отсутствие постскриптума с извинениями подействовало на Аню успокаивающе. Приятнее было считать, что ее покорил умный карьерист, а не идиот. В некоторых ситуациях извинения были равносильны новому оскорблению: вроде как сперва отвесить затрещину, а потом еще и буркнуть, мол, прости, обознался.

Поэтому Аня не стала устраивать ритуальных сожжений в раковине, а спокойно скомкала послание и швырнула его в угол, к другому хламу, которому предстояло отправиться в недра мусоропровода.

- Все, Гриш, с этим мы закончили.

Андроид проследил взглядом полет комка бумаги.

- Почему люди в одних случаях прощают, а в других - нет?

Вот уж умел Гриша вопросы задавать. Рано или поздно смысл жизни бы всплыл, не иначе.

- Хрен его разберет, - Аня отставила тарелку с ненавистной кашей и плюхнулась на подушку. Андрей, воистину, нанес ее жизни непоправимые разрушения: у постели не валялось пачки сигарет. Раньше подобного безобразия, конечно, не случилось бы. Пора было срочно устранять такие вот бреши в реальности. - Тут можно много говорить о глубине обиды, о благородстве натуры там, не знаю, о силе любви... Но у меня, как и у тебя, нет шкалы, которой можно было бы измерить эти величины. Так что, думаю, все это брехня. На самом деле люди прощают или не прощают только потому, что в одних случаях хотят, а в других - нет. Так что мы отряхнемся, утремся, закурим и пойдем дальше, правильно?