Кулак Петрович И Ада - Циклическая ошибка

Мир, как ему и положено, жил своей жизнью, мало отвлекаясь на страдания и беготню отдельных двуногих. Леся разрывалась между домом и работой, но для загнанной лошадки, которой она себя позиционировала в редких разговорах, выглядела на удивление счастливой и в муже явно души не чаяла, хоть и несколько ностальгировала по обилию свободного времени в те дни, когда еще была "в поиске". Ни о каких встречах пока речи, к сожалению, не шло, поскольку та на звонки едва время выкраивала. Но, в целом, золотой стандарт оптимизма оставался таковым, разве что сокровище окончательно перешло к Виктору и жизни окружающих могло осиять очень дозировано. Правда, Гришу Лесе в помощь Аня все равно умудрялась сплавлять: ей казалось, что в доме Андрея при полном ничегонеделанье - не от несуществующих же тараканов он бы ее охранял - Гриша бы просто двинулся со скуки, хоть это и невозможно. А так он хотя бы заводил условные знакомства, набирался впечатлений и, надо думать, проникался ненавистью к искусству.

Огр тоже страдал ввиду замужества Леси, но вовсе не так, как могли бы подумать не в меру романтичные личности. Просто на его плечи упала куча новых обязанностей, а аспирантура была дамой ревнивой и таких "походов налево" не прощала. Отчислением еще не пахло, но научный руководитель уже бухтел как злой зауральский пингвин, а кандидатская делить своего автора с какими-то поставщиками и клиентами не желала и по этой причине бастовала, не продвинувшись ни на строчку после первой главы. Огр пока разрывался между двух огней, но уже всерьез подумывал о переходе на соискательство вместо полноценной аспирантуры, чтобы случайно не вылететь оттуда птичкой вслед за Ником. Да и местные барышни добавляли проблем, уж слишком цепко поглядывая на романтически-бледного и вечно невыспавшегося аспиранта и демонстрируя явное желание его утешить и поддержать. "Вот и где они все были три года назад?!" - стенал Огр. - "Три года назад тебя за них бы еще посадили", - утешала Аня. Не то чтобы друг от этого утешался, но в своем решении остаться работать в индустрии красоты стоял твердо, мужественно игнорируя обилие шуточек известного толку, на которые его друзья не скупились.

Толя-два-нуля все так же отвратительно сбивал кегли, но сколотил команду взамен той, что сама жизнь разметала во все стороны не хуже, чем асс в кегельбане, и турнир "Сибирь. Возмездие" все же выиграл. А после собрал по ящику пива со всех, кто до его победы имел глупость в ней усомниться. Пару раз звал Аню обратно, но она совершенно не могла стрелять даже в "вирте". Видимо, на всю жизнь настрелялась. Так что, сделав положенное число промахов, скорчила грустную мину и сообщила, что окончательно утеряла квалификацию и переходит из "вольных стрелков" в разряд "офисного планктона". Для всех она работала системным администратором. В планы Ани как-то не входило рассказывать, что без малого четыре сотни тысяч, оставшиеся ей после Харриэт, позволили бы не работать еще лет сто. Тем более что она серьезно подумывала инвестировать их в скромное шале где-нибудь в Альпах. Канувшая в Лету Лаура была права в том отношении, что принцам следовало приносить какое-то еще приданное, кроме своей сомнительной внешности и души, для которой сомнительно было уже само существование.

А вот кто стрелял в свое удовольствие - или, по крайней мере, вдоволь - так это Ник. Он даже уже успел получить свое первое ранение в Сибири (причем не по дури, пьяни или удали молодой, а на вполне себе боевом задании) и был тем страшно горд. Упросил Аню наладить "безопасный канал" и прислал пару десятков фото своего "боевого ранения", еще не успевшего переквалифицироваться в мужественный шрам, кучу пейзажей и отдельно почтой - вырезанного из дерева пингвина, определенно, откормленного, злого и совершенно гипоаллергенного. Ранение Аня, помнившая свои множественные переломы ребер и вид Лауры после драки с Лучией, скорее назвала бы царапиной, но в ответном сообщении, конечно, рассыпалась в ахах и охах, которые Ник, как мужчина и защитник Родины, разумеется, веско пресек. Конечно, он просто не мог не пасть жертвой черных глаз Глафиры, но, увы, пока без видимого результата. Глафира, впрочем, тоже иногда отправляла Ане весточки, где характеризовала Ника как "тот еще увалень, но толк будет, как дурь выйдет". Ухаживания его она воспринимала как молодую придурь, хотя если и была старше Ника, то только по званию. Граф вернулся в строй. Количества вылазок и тем паче их задач никто Ане, конечно, не описывал, но и так было ясно, что не грибы они там собирают. Надежды было немного, но она все-таки спросила Глафиру, не слышала ли та о парне по имени Гавриил, компьютерщике, приезжавшем в Сибирь лет пять назад или даже раньше, приложив собственноручно собранный в программке портрет. Глафира не слышала, но обещала поспрашивать, в конце концов, по ту сторону гор люди, как ни странно, друг друга знали и держались куда менее обособленно, чем в городах Загорья. Несмотря на то, что миллионные мегаполисы с километрами заснеженной тайги по плотности населения даже сравнивать было глупо.