Мария Семенова - Новая игра

— С добром? С лаской? — рассеянно переспросил вождь и нахмурился. — Так найдёт Рерих Шамбалу или нет? Можно полагаться на него? Я жду ответа, товарищ Львова.

Какая жена, какие дети, когда речь о перспективе мирового господства.

— Нет, не найдёт, не кругло ему, — усмехнулась старуха, но совсем невесело. — Да и нужна ли, Сочинитель, тебе чужеземная Шамбала? Свои черти куда родней и милей. А их у тебя… — Она вдруг резко поднялась и стукнула палкой. — Ну что, касатик, поел-попил? Так и ступай себе потихоньку, что-то устала я. А насчёт деток да жены подумай, подумай хорошо.

Во взгляде колдуньи было понимание, брезгливость, глухое сожаление и… сталь. Так учитель смотрит на горе-ученика, выпороть которого нельзя, а ставить в угол — слишком поздно.

— Хорошо, товарищ Львова, отдыхайте. — Вождь степенно встал, надел фуражку. — Мы ещё обязательно увидимся.

Вышел из квартиры, миновал консьержа и через двор с фонтаном пошагал к машине…

Уже у себя в Кремле приказал подать крепкий чай, раскурил любимую «большую» [19] Врачи настоятельно советовали вождю бросить курить, но он нашёл компромисс: стал в основном пользоваться трубкой меньшей вместимости. трубку и принялся неторопливо расхаживать кругами по кабинету. Старуха Львова явно непроста. Во-первых, сомнений нет, сильнейший аномал. А во-вторых, и это главное, себе на уме и на контакт не идёт. То есть говорит явно меньше, чем знает. Почему? Может, хочет всё выболтать кому-то другому? Выбрав самое для него, Сталина, неподходящее время? Не старуха Львова, а ходячий компромат. Покамест ходячий…

«Так, так, так», — выбил Сталин трубку, отхлебнул чая и потянулся к телефону.

— Менжинского, срочно.

Властно отдал указания, резко прижал отбой и самодовольно хмыкнул, так что распушились усы. «Ну вот и ладно. У нас всё расскажешь, будь ты хоть трижды аномал…»

Солнце ещё не успело взойти, как у чугунной, хитрого литья ограды с визгом тормозов остановилась четвёрка пернатых «Паккардов». [20] Капот «Паккарда» украшает фигурка взлетающего пеликана. Выскочившие из них люди с маузерами были куда как поймисты, но они опоздали. На месте обнаружился только их коллега консьерж. Положив лобастую голову на стол, он храпел и тихо улыбался. Как видно, снилось ему что-то доброе и светлое…

Азия, говорят, самый обширный из континентов Земли. И население у него соответствующее, причём не только количественно. Оно ещё и разнообразно, как разнообразна азиатская природа, а та простирается от северной тундры до тропических джунглей и от раскалённых барханов до морозных гималайских вершин. И в каждом племени есть статные воины, утончённые красавицы, хлебосольные хозяйки, благородные мудрецы — слава народа.

Есть, однако, и фон, на котором выделяются лучшие. Низенький, толстый, потеющий человечек, просочившийся в прихожую снятой квартиры, славу своего народа уж точно не составлял. Ни возвышенную, ни инфернальную.

— Можно? — Он огляделся по сторонам и накрыл левой ладонью пухлый кулак правой. — Привет вам, о братья. Мне бы к Дядюшке…

Если вошедший никоим образом не притягивал к себе взгляд, то на «братьев», которым был адресован приветственный жест, определённо стоило посмотреть.

Вот где она поистине имела место — инфернальная слава. В данный момент «братья» ужинали. Ничего особенного, если не считать, что вкушали они мясо белого зайца. Благо достать его в Пещёрке было едва ли не проще, чем курятину. Человек со стороны лишь пожал бы плечами. Едят себе и едят, приятного аппетита. Но мирный соотечественник «братьев», ни к каким «Триадам» отнюдь не причастный, предпочёл бы с поспешными извинениями удалиться. Дело в том, что белый заяц в Китае — табу. Строжайшее. Поэтому тот, кто убивает и ест белого зайца, оным действием подтверждает, что для него не существует никаких моральных преград — лишь нерассуждающее подчинение старшим. Зря ли поедание белого зайца составляет отнюдь не последний из ритуалов вступления в китайскую мафию. Вроде оплёвывания креста, принятого у тамплиеров.

Вот сколько всего можно сказать о людях, просто посмотрев, чем они ужинают.

А как они держали палочки для еды!..

Опять-таки, человек со стороны подметил бы разве что удивительную ловкость движений, практикуемых с первых лет жизни. Понимающий же наблюдатель мгновенно определил бы, что перед ним — матёрые бойцы ушу, которых — учитывая явленное ими отношение к этике и морали — совершенно точно лучше было не злить. Новоприбывший являлся человеком весьма понимающим. Он отчётливо видел, кто из «братьев» владел стилем тигра, кто предпочитал технику змеи, кто принадлежал к тайной школе боевого богомола.