Деян Стоилькович - Меч Константина

– Безусловно. Но вести себя следует осторожно. Он, знаете ли, из тех дворян, которые… Как бы вам сказать… Не включились в активное политическое реформирование рейха. Полковник происходит из дворянской семьи, чтущей давние традиции. Его отец тоже служил в армии, причем пользовался непререкаемым авторитетом. Однако Отто фон Фенн – крупный землевладелец, меценат и оказывает немалую помощь христианской Церкви. А мы, как вам хорошо известно, не слишком благосклонно воспринимаем такие вещи. Особенно эту дворянскую утонченность. В остальном же он истинный ариец, чистокровный. И хороший солдат. Что достойно всяческого уважения.

И тут в разговор вступил фюрер, который вдруг очнулся от транса:

– Еще один юнкер [6] Юнкер – в XIX веке представитель высшей аристократии Пруссии. . Не желающий принять вызовы нового времени, перемены, которые оно несет с собой. Дворянство, титулы, традиции… Все это уже в прошлом. Когда-нибудь людям вроде него придется понять, что уважение зависит не от происхождения, а от верного служения идеям и целям рейха. Но пока они могут приносить нам некоторую пользу. Хотя бы в должности начальников тыловых гарнизонов…

Он подошел к столу и взял какую-то карту. При этом его рука задрожала еще сильнее.

– Я вынужден был отложить вторжение в Грецию из-за Сербии… А когда мы ее оккупировали, сербы разделились на разные политические лагеря и принялись уничтожать друг друга. Скажите, какая еще нация способна на такое?

– Каждая нация руководствуется своим национальным характером, – равнодушно пробубнил Гиммлер.

– Да, если он у нее есть, – согласился фюрер. – Я – магнит, извлекающий из массы немецкого народа стальных людей. Все ценные люди сейчас собрались в моем лагере. Те же, кто не вошел в него, просто никчемный мусор, который будет отправлен на свалку истории. То же произойдет и с прочими странами и нациями!

– И с сербами тоже? – спросил Канн.

– Эти… цареубийцы! Просто взбунтовавшийся сброд. Но сброд с амбициями. Мы должны уничтожить их великосербскую идеологию. Они никогда не откажутся от этой идеи, и потому все, что исходит из Белграда, представляет опасность для рейха! Представьте, Нойбахер недавно явился ко мне с предложением раздать оружие четникам! Нет уж, я скорее соглашусь на оккупацию Сербии большевиками!

– Тем не менее в Первую мировую они показали себя достойными противниками, – решился прокомментировать Канн.

Фюрер отложил карту и взглянул на него:

– Сербов не следует недооценивать. Однако пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что в этой варварской массе встречаются люди, ориентированные на германские ценности. В целом же это просто низшая раса, которой в настоящий исторический момент управляют германские организаторы и хозяева. Не стоит проявлять милосердия по отношению к сербам. Не забывайте, кто убил Франца Фердинанда и развязал мировую войну. Помните, кто в союзе с британцами и французами выступил против германской империи. Сербы немало способствовали унижению, которое наша великая нация вынуждена была терпеть после позорного Версальского договора. И они, будьте уверены, заплатят нам за это. Нойбахер [7] Герман Нойбахер (1893-1960) – в XX века специальный представитель Третьего рейха на Восточных Балканах. носится с идеей какой-то сербской федерации. Он полагает, что следует сформировать сербскую армию, которая будет сопротивляться возможному большевистскому нашествию с востока. Какая близорукость!

– Полагаю, вы уяснили задание, – произнес Гиммлер, протягивая Канну черную папку. – Здесь все необходимые бумаги и документы. Все прочее вам передаст Шмидт, как только вы прибудете в Ниш.

– Слушаюсь, герр рейхсфюрер!

– Счастливого пути, штурмбаннфюрер. Мы ждем от вас добрых известий!

– Приложу все силы!

Канн щелкнул каблуками и в знак приветствия выбросил вверх правую руку, после чего повернулся кругом через левое плечо и четким шагом направился к выходу. Когда ординарец рейхсфюрера распахнул перед ним дверь, раздался голос фюрера:

– И еще, Канн… Не забудьте!

В голосе Гитлера вновь прозвучала глубокая гипнотизирующая нота.

– Боги смотрят на вас!

Не знаю, почему я все это сейчас припомнил. Видимо, смерть моя приближается. Наш народ говорит, что не найти истины прежде Судного дня, такие уж мы, сербы… Сначала стараемся все запомнить, а потом за эту злопамятность платим своими головами. В самом деле, мы – безумный народ, emu твою мать. Не хватает нам мудрости, чтобы благодаря ей двигаться вперед, познавать жизнь, побеждать. Нет… ..мы становимся мудрыми, только когда приходится торговаться со смертью.