Артем Мичурин: Еда и патроны

Улов, конечно, не шёл ни в какое сравнение с тем, что приносили наши экскурсии по зажиточным домам Арзамаса, но пьяный гоп-стоп был куда безопаснее, а охотничий азарт подогревал молодую кровь до приятной не обжигающей температуры.

Хотя в плане трофеев встречались и исключения. Так, однажды, на совершенно непримечательном теле, которому по рангу был положен сточенный тесак и пара монет за подкладкой драной куртки, обнаружилась кобура с самым что ни на есть фабричным довоенным ПММ и два полных двенадцатизарядных магазина к нему. После того, как мы вдоволь нащёлкались затвором и напримеряли кобуру всеми известными способами, было вынесено решение — Валету находку не сдавать, а вместо этого спрятать её в надёжном месте, вдруг пригодится. Заговор раскрылся тем же утром. Разглядев смазку на жадных ручонках, Валет снял ремень и лиловые следы от его пряжки долго красовались у всех четверых в самых неожиданных местах.

Разумеется, не мы одни готовы были облегчить непосильную ношу культурно отдыхающих. К моменту переселения в район многоэтажек Комсомольского бульвара там уже хозяйничали две малолетние шайки, окучивающие забулдыг посменно, и терять значительную часть трудовых доходов из-за вновьприбывших им совершенно не улыбалось, что они первое время и пытались донести до нашего сознания весьма недвусмысленно. Однако несколько сломанных рёбер, выбитых зубов и колото-резаные раны филейных частей быстро убедили наших оппонентов в целесообразности мирного переговорного процесса, по результатам которого нам на откуп были отданы четверг и — несомненный дипломатический успех — суббота.

В общем, жизнь на новом месте со временем наладилась, села в колею и ни шатко, ни валко потащилась дальше. Пока однажды…

Это была осень пятьдесят шестого года. Дождливая, слякотная. Мы нарыли информацию о ценном товаре, разгруженном совсем недавно в лавке на Овражной. Партия сигарет с фильтром, настоящих, хороший табак в тонкой бумаге, два тюка. Источник был надёжный. Но действовать следовало незамедлительно, товар предназначался не для розничной продажи и, по слухам, ожидал скорой отправки в Муром.

Валет уже неделю как ушел в Сергач, улаживать расклеившиеся дела со своими поставщиками, и вернуться должен был не раньше чем через три дня. Ждать его означало — упустить весомый куш, шанс на который выпадает не так часто. Мы решили действовать. Кое-как прощупали лавку, проследили за хозяином, и той же ночью, уверившись в собственных силах, пошли на дело.

Овражная улица располагалась на краю тихого, когда-то дачного района, где и сейчас большую часть времени царили покой да благодать. Питейных заведений там не было, контингент, как на подбор, из приличных. Сколь либо оживлённых мест наблюдалось всего два: свиноферма, дававшая работу большей части здешних обитателей, и та самая лавка, в которой товара ценнее гречневой крупы сроду не водилось.

С замком чёрного хода пришлось повозиться чуть дольше обычного, но ловким пальцам Крикуна особых проблем его механизм не доставил. Дверь распахивалась наружу. Предварительно смазав петли, мы приоткрыли её до небольшого зазора, через который была хорошо видна стальная леска, тянущаяся вглубь помещения. На противоположном конце такой лесочки чаще всего располагался дробовик с УСМ куркового типа, реже — кустарный ПП. При первом открытии двери, когда хозяин выходил из дома, осуществлялся взвод. При втором открытии — спуск. Хитрая система тяг и грузов, прилаженная к самострелу, называлась «паутинкой». Такая охранная система была весьма популярна среди обывателей, радеющих за личное имущество, даже не смотря на несколько смертей вызванных забывчивостью. С боевого дежурства «паутинка» снималась секретной тягой, но можно было обойтись и кусачками. Главное — помнить о том, что спуск осуществляется не только при натяжении лески, но и при её ослаблении. Посему обрезанный конец следовало надёжно зафиксировать, пока самострел не будет обезврежен. Проделать это в одиночку — задача не из лёгких, но вчетвером — элементарно. К тому же, наличие взведённой «паутинки» являлось верным признаком того, что хозяин отсутствует, а дробовик или, тем более, ПП сами по себе были неплохими трофеями. Со временем популярность этого чуда техники сошла на нет. Плохую службу ему сослужили множащиеся самоубийства по неосторожности, и рассказы потерпевших, оканчивающиеся примерно так: «И ты ж подумай, нихера больше, суки, не взяли, а дрободан мой любимый, что в самостреле приладил, унесли!».