Юрий Бурносов - Ликвидатор

«Неужто копы решили вернуться? — думал он, снова возвращаясь в прихожую и подходя к окну. — Но зачем?»

Однако это была уже другая машина, патрульная, размеченная по всем правилам. И копы из нее вышли в форме, а не в штатском.

Когда они позвонили в дверь, Тейлор медленно потянул ручку на себя.

— Добрый вечер, сэр, — сказал один из офицеров, поправляя фуражку. — От вас поступил звонок в службу «девять-один-один». Где подозреваемые?

Что на это ответить, Тейлор сообразил далеко не сразу.

Полумрак успокаивал, даже немного расслаблял.

Глен Богут сидел в старом громоздком кресле и скользил взглядом по многочисленным мониторам, которые занимали все свободное пространство от столешницы до самого потолка. Это напоминало сцену из старого киберпанковского фильма — за тем лишь исключением, что из электроники на главном герое были разве что громоздкие часы на левом запястье, металлический браслет которых блестел в тусклом свете единственной закрепленной под потолком люминесцентной лампы.

Каждый монитор отвечал за три камеры, и потому таймер приложения каждые две секунды синхронно переключался с одной на другую, чтобы у Богута была возможность следить за всеми закутками старой гостиницы. Лишь на том экране, что находился в самом центре, картинка не менялась. Эта камера была направлена на «виновниц торжества» — Марину и Джулию. То, что сестра Мамонта жива, выдавала лишь ритмично вздымающаяся и опускающаяся грудь. А вот русская непоседа совершенно точно была в сознании — хлопая длиннющими ресницами, она отчаянно грызла видавший виды кляп.

«Завидное упорство. Пусть и бессмысленное…»

Австралийский ликвидатор посмотрел на часы: без четверти семь. У Мамонта в запасе еще пятнадцать минут, но Богут не сомневался, что русский ликвидатор уже ошивается в окрестностях гостиницы. От осознания этого факта даже столь опытному солдату, как Глен, становилось немного не по себе. Кроме того, из головы не выходило донельзя лаконичное сообщение, которое Мамонт прислал в ответ на видеообращение Богута.

«Буду». На русском.

И все. Ни пометок, ни подписей, ни постскриптума, ни даже знаков препинания.

Казалось бы, Глен ясно дал понять, что без тени сожаления прикончит обеих девушек, если Мамонт хотя бы попытается обмануть судьбу. Но ведь озвученная цена за освобождение Марины и Джулии — жизнь русского ликвидатора, а этот факт вряд ли мог устроить Сергея… Богут раз за разом прокручивал в голове план операции в попытке отыскать изъяны, которыми может воспользоваться Сэм, но так ничего и не нашел. В кои-то веки алгоритм из головы удалось практически без потерь перенести в реальность.

Щелчком пальцев включив миниатюрный микрофон, закрепленный на мочке левого уха, Богут потребовал:

— Доложить обстановку в порядке очередности!

— Первый — чисто, — отозвался шарик наушника. — Второй — чисто. Третий…

— Отбой, — удовлетворенно подытожил австралийский ликвидатор, когда отчитался последний пост.

В полнейшей тишине было слышно лишь, как шагает по кругу секундная стрелка наручных часов.

Надо сказать, Сэм ей не понравился сразу.

Точнее, понравился, что греха таить, но веяло от него какой-то недосказанностью, проще говоря — брехней. Однако Марина пошла на поводу у сердца и открылась ему, а он… он ей врал. Как и многие другие мужики, которые девушке встречались до этого.

Вот только те врали в мелочах, а этот — по-крупному.

С момента, как вскрылась правда насчет погибшей жены Сэма, Марина денно и нощно проклинала себя за внезапный порыв, приведший к их близости в темном переулке Эль-Вафры. Разве могла она предположить, что это была лишь малая, даже крохотная ложь в сравнении с тем, о чем ей днем позже поведал тот хмурый и страшный мужчина, майор Гэбстон? Нет, конечно же, не могла. Да знала б она, чем все это кончится, никогда б с ним и не заговорила даже! Но Марина, увы, не знала. И теперь ее судьба и судьба сестры Сэма, Джулии, зависит от его пунктуальности. Не придет он ровно в восемь — и обе они умрут.

А Сэм ведь может не прийти. Запросто. Бросил ведь он уже сестру много лет назад, состряпав фиктивный некролог, над которым Джулия наверняка часами рыдала, пока все слезы не выплакала. С Мариной Сэм, конечно, поступил не так скверно, но ей и тех крупиц лжи хватило, чтобы ненавидеть его всем сердцем.

«Чертов негодяй!..»

Дурацкий кляп вонял рыбой, но девушка ничего не могла с этим поделать. Сходя с ума от бессилия, она с ненавистью смотрела в камеру под потолком, будто всерьез надеялась взглядом убить наблюдающего за ней живодера. Пусть сдохнет, пусть сгорит на месте, обратится в горстку пепла!.. А с ним — и проклятый обманщик Сэм. Два сапога пара, как говорят в России.