Алексей Гравицкий: Аномальные каникулы

Тимур посмотрел на Ворожцова с улыбкой, с какой половозрелый дядя смотрит на ребенка, боящегося темноты.

— Что, очко заиграло? — усмехнулся он, но, повернувшись к Сергуне, добавил уже серьезно: — Ночевать будем здесь. Скоро стемнеет. Даже если переправиться успеем, потом по темноте лагерь ставить не круто.

— Ну, вы ставьте палатки, мальчики, — обрадовалась Наташка, — а мы…

— А вам тоже найдем, чем заняться, — твердо оборвал ее Тимур.

Дело нашлось всем. Мазилу с девчонками отрядили за дровами. Тимур с Сергуней взялись ставить палатку. В дугах и колышках Тимур разбирался не очень, потому все время сверялся с затертой инструкцией. Но к процессу подошел с энтузиазмом. Сергуня, судя по выражению лица, в инструкции не понял ничегошеньки, да и на практике устройство палатки оказалось для него делом еще более темным, чем лес вокруг. Однако признаваться он в этом не спешил, потому занял позицию человека, который все знает, но мешать не станет, потому просто постоит на подхвате. А чтобы не выглядеть чурбаном, Сергуня суетливо вертелся вокруг Тимура и без умолку чесал языком.

Ворожцов поглядывал на них, внутренне улыбаясь. Он не спешил, но вторую палатку в одиночку поставил быстрее, чем Тимур с Сергуней первую вдвоем.

Передохнуть ему не дали. Стоило только бросить рюкзак в тамбур и застегнуть тент, как тут же оживился Сергуня.

— Эй, Ворожа, ты чего там тунеядствуешь? Раньше за тунеядство, говорят, срок давали.

— Сделал дело — гуляй смело, — отозвался Ворожцов.

— Сделал дело — помоги товарищу, — настоял на своей версии Сергуня. — Иди сюда, помогай. А то взял себе палатку, которая легче собирается, и думаешь откосить? Не выйдет.

— Все палатки собираются одинаково. — Ворожцов перехватил у Тимура тент, который тот вертел уже пять минут.

— Ничего подобного, — потряс инструкцией Тимур. — У меня по-другому. У твоей один выход, а у моей два.

— Принцип одинаковый. — Ворожцов взял край тента, перекинул через купол палатки и пошел на другую сторону. — Мы с братом…

— Да плевать на твоего брата, — перебил блондинчик. — Ты дело делай, а не языком метель.

Ворожцов зло стиснул зубы. Уж кому-кому, а не Сергуне на эту тему рот открывать. Молча подошел к блондинчику, ткнул ему в руки край тента, потребовал сердито:

— Держи.

— Опять командуешь? — набычился Сергуня.

— Не командую, — холодно произнес Ворожцов. — Но предупреждаю: отпустишь — будешь сам собирать.

— Напугал ежа, — пробурчал под нос Сергуня, скорее из природной вредности, чем от желания поспорить, но край не отпустил.

Через пять минут палатка была готова. Спустя еще пару минут появились девчонки и Мазила.

Мелкий пер здоровенное бревно, Леся несла охапку крупных веток. Наташка тащила довольно жидкий пучок хворостинок. Свою ношу она бросила первой.

— Не женское дело ходить за дровами, — заявила сходу. — Мы с Леськой готовить будем, а костром пусть Мазила занимается. Или он, — кивнула она на сидящего у свежесобранной палатки Ворожцова. — Ему все равно делать нечего. А я с вашими дровами ноготь сломала.

— Какая трагедия, — съязвил Мазила, швыряя бревно.

Ствол гулко хлопнулся о землю у ног Наташки, та испуганно шарахнулась в сторону.

— Ты чего, мелочь, офиндел?

— Я ж по ногтю не попал, — пожал плечами Мазила.

Фраза вышла явно издевательской, но выглядел Мазила при этом виновато, и в голосе не было ни тени издевки. Так и не решив, изгаляется мелкий или просто дурак, Наташка развернулась и гордо прошествовала к рюкзакам. Принялась копаться, пытаясь найти котелок, чай и продукты.

Бревно, что приволок Мазила, оказалось сырым. Пока набрали нормальных дров, пока разложили костер, почти стемнело. Потому чай и макароны готовили уже в сумерках.

Ужин смели в один присест. В магазине, когда запасались продуктами, Сергуня разнылся, что не станет жрать это дерьмо. Сейчас же умял макароны с тушенкой чуть ли не первым, выскоблил миску и в отсутствие добавки с сожалением смотрел на жующих приятелей.

— Подъем в семь утра, — предупредил Тимур.

— Чего так рано? — возмутилась Наташка.

— Да, — поддержала Леся, — можно бы и поспать. Мы ж не в школу идем.

— Вот именно, — отрезал Тимур. — Кто рано встает… В общем, подъем в семь.

— Тогда мы спать, — поднялась Леся. — Спокойной ночи.

И она пошла к ворожцовской палатке. В груди екнуло. При мысли, что будет спать с ней рядом, сердце зашлось радостно.

Наташка встала следом.