Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

— Да успокойся же наконец! — Орлов остановился перед девушкой и согнулся, уперев руки в колени.

Мечтательно подумал о том, чтобы развалиться на полу, отдышаться. Хоть на минутку! Но где-то там, на другом конце тоннеля ожидают солдаты. Испуганные не меньше этой сопливой девчонки, подавленные гибелью товарищей. Зачем было бежать за этой истеричкой?

— Отойдите от меня! — срывающимся голосом попросила девушка. — Мне плохо.

— А еще командиром называюсь, — не услышал ее потрясенный новой мыслью полковник. — Бросил своих людей, чтобы за тобой угнаться, глупая. Что будет, если их всех убили? Из-за тебя, между прочим. Из-за меня тоже…

— Не приближайтесь! Я… я…

— Да что с тобой? — Орлов сделал шаг вперед и вытянул руку. — Ты совсем мозгами поехала? Думаешь, я за тобой побежал, чтобы изнасиловать?

— Не…

— Дура ты позорная! Голову морочишь!

Полковник схватил ее руки и притянул к себе.

Обнял дрожащую девушку, погладил по голове. Морщины на его лице разгладились.

— Ну, все, все. Успокойся. Все хорошо будет. Постреляли сегодня немного. Больше ничего страшного не произойдет. Поплачь — легче станет. Слышишь? Поплачь. Ты извини, что на тебя наорал. У меня дочка есть. Совсем как ты! Такая же красивая. Даже не представляю, как бы она себя повела в такой обстановке… Держись, моя маленькая. Поплачешь немного, и мы вернемся наверх. Там безопасно. До утра как-нибудь продержимся. Там и подмогу пришлют. А ты потом репортаж напишешь о моих парнях. Что выдержали внезапную массированную атаку противника и спасли миллионы жителей от лучевой болезни. Герои! Хорошо? Ну, поплачь. Успокойся.

И надо срочно возвращаться к солдатикам, и нельзя бросить беззащитную девушку, чем-то напоминавшую полковнику собственную дочь. Орлов застыл, не зная, что предпринять.

Убаюканная словами Орлова, девушка немного пришла в себя. Она обмякла, повисла на плечах полковника и облегченно разрыдалась. Мужчина неприятно пах водкой и потом. Но излучал непоколебимую уверенность и силу, какая бывает только у профессиональных военных. Как хорошо!

Людмила не понимала, что с ней происходит. Помнила расстрелянную ракетами ночь. Перед глазами проплыли окровавленные тела, клочки черного дыма, кровавые пятна. Потом прозвучал выстрел, и пуля раскрошила кафель на полу. Стало так страшно! Паника захлестнула сознание, и мимо, под топот каблучков потекли белоснежные стены тоннеля. В самом конце коридора — дверь. Что-то подсказывало: надо войти туда. Но что дальше? Спрятаться от взрывов и криков? Или что-то другое?..

До вчерашнего дня телеведущая и не подозревала о существовании ЛАЭС. Не знала, что в бетонных артериях исполинского монстра, снабжающего электричеством несколько регионов, может таиться смертельная опасность. Дело у девушки маленькое — читать с монитора написанный журналистами текст и улыбаться в объектив телекамеры. Очень легко. Даже не обязательно запоминать или вдумываться в суть. Каждый день интересное приключение: поездка в Мадрид на корриду, полет в Вашингтон на ежегодный карнавал в честь Новой Демократии, еще куда-нибудь. Работа как раз для дочери Тимура Батурина, воротилы массмедийного рынка — выпускницы МГИМО с красным дипломом за папины деньги. Главное, не забывать: держи осанку, делай умное лицо, поддакивай в диалогах. И улыбайся. Всегда улыбайся!

Вчера небольшому уютному мирку Людмилы пришел конец. Она впервые увидела, как убивают людей. Раньше ей приходилось рассказывать в прямом эфире о наводнениях в Закарпатье и землетрясениях в Китае; во время «трагических» эфиров она должна была слегка поджимать губы и делать сочувствующее лицо. «Погибли восемнадцать тысяч человек…» Но если раньше печальные события развивались где-то там, в ничего не значащей дали, то сейчас они ворвались в реальность телеведущей.

После страшного вечера Людмила думать не могла про улыбки. Ее трясло, хотелось немедленно убраться из кошмара. Закрыться на все засовы, включить сигнализацию в квартире, шмыгнуть в кровать и с головой накрыться одеялом. «Все забудется после бокальчика мартини. Или не забудется?..»

Уровень интеллекта госпожи Батуриной колебался где-то между понятиями «глупая кукла» и «симпатичная дурочка». Она об этом знала, но не слишком беспокоилась: о чем волноваться, если внешность и папины ресурсы поддержат на плаву в любых условиях? Но сегодня…

Сегодня с ней случилось непоправимое. «Кошмарное. Неописуемое. Выстрелы, крики, смерть». Девушка держалась. Неосознанно закрылась безразличием, перестала обращать внимание на беснующихся вокруг людей.