Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

— Кажется, — предположила Жанна — вторая после Лизы болтушка, — я слышала, как ночью скрипела ее кровать. Ну, вы же знаете, как она скрипит, бедняжка, от такого веса. Это я о кровати, если кто не понял. А Лизка, хм… Она, по-моему, вчера откушала несвежего бульона. Перед сном жаловалась, что мается животом. Вот и пошла себе по делам.

— Вы не слышали, она возвращалась? — спросила бельгийка.

— Нет, — покачала подбородком Жанна. — Такое я бы точно услышала. Она опускалась на постель, точно бомба на Палестину. Не то что ты — хоть прыгай на кровати, а я не услышу.

Лиза была очень тучной девицей. Причем по размерам весьма могла уместиться в тот мешок, который вытаскивали из туалета.

«Ошибки быть не может — Лизу выносили! — уверилась Мари. — Знать бы зачем и куда…»

После обеда в комнату зашел невзрачный солдатик. Не отвлекаясь на разговоры и игнорируя расспросы, он несколькими движениями упаковал Лизины пожитки. Смахнул в образовавшийся ворох всю косметику из тумбочки. Со скрипом развернулся на каблуках и ушел.

Женщины молча проводили его удивленными взглядами.

Больше информации не удалось получить. Даже во время ужина никто ничего не рассказал. Мари приставала ко всем солдатам (а кого еще спросить?), но они отмахивались. Только охранник у двери Комнаты Развлечений смилостивился:

— Управляющий сможет утолить ваше любопытство, милая барышня, — ответил он.

«Какой обходительный, — заметила про себя Мари. — Тот олух из туалета ему в подметки не годится».

В условленный час обитатели Четвертого сектора собрались перед экраном. Все знали: ожидается речь Управляющего, затем, если сегодня выходной, покажут какое-нибудь кино.

Мари очень часто задумывалась над тем, что никто из «зэков» не составил календаря. Она знала, что даже в тюрьмах люди рисуют на стенах черточки, отмечая прошедшие дни. Здесь же даже не старались определить время. Зачем? Есть завтрак, обед, ужин и время для отдыха. Никакой работы, никаких забот. В древней поговорке, помнила Мари, было сказано: счастлив тот, кто не знает времени.

Усаживаясь в мягкое кресло, девушка смотрела на счастливчиков. Осунувшиеся заспанные лица совсем не светились радостью.

«К чертям такое счастье, — думала Мари. — Тут творится что-то недоброе. У меня проблемы с памятью, болезненная сонливость, галлюцинации, страх. Я сама на себя не похожа, до того нервы расшатались. Еще и Лиза пропала. И этот странный мешок… Остальные этого не замечают — их проблемы. А я должна со всем разобраться. Что, если мы попали в какую-то зловещую правительственную программу и над нами ставят опыты? Возможно, распыляют по коридорам психотропные вещества… Или наблюдают за тем, как будет вести себя человек в условиях полной изоляции от окружающего мира. Так сказать, маленькое сонное общество под землей…»

Мари захотелось поделиться с кем-то своими мыслями. Из четырех сотен «зэков» только Давид казался ей лучиком света в сумрачном колодце. Молодой человек выглядел явно бодрее остальных. Ни с кем не болтал, но часто улыбался, погруженный в собственные мысли.

«Какой красивый, — невольно думала девушка. — Крепкий, сильный, настоящий мужчина. Даже нелепая пижама смотрится на нем, словно туника на древнеримском легионере. И смотрит вызывающе — будто хочет заглянуть прямо в душу. Глаза приятные, добрые. Раньше я могла бы влюбиться в такого…»

— Тут творится что-то странное, — с ходу сказала молодому человеку Мари, подсаживаясь рядом.

— Только сейчас заметили? — изобразил насмешливое удивление Давид. — Я уже месяц наблюдаю за здешними кошмарами и диву даюсь — больше никто этим не интересуется.

— Месяц?! — ахнула бельгийка. — Я-то думала, что мы здесь… — со всхлипом заглотила воздух, машинально провела пальцами по горлу. — Этого не может быть!

— Может, — коротко кивнул Давид. — Смотрите.

Он поднял руку, и Мари рассмотрела на левой его ладони множество красных черточек.

— Ногтем делал. Некоторые пришлось обновлять… — пояснил молодой человек. — Тут ровно тридцать одна. Не учитывая тридцать второго дня, когда нас сюда привезли.

— Господи! — Мари прижала руки к груди. — Мне казалось, что прошла от силы неделя. Но почему?..

— Будете слушать нашего родного демагога Четвертого сектора — так никогда и не узнаете. Он же всех гипнотизирует. Каждый день бубнит про одно и то же. Светлое будущее, то, сё. Переживем катаклизм — выберемся на поверхность, и тогда всем наступит счастье. Уж тогда-то мы порадуемся, дорогие друзья, братья и сестры. М-да, — вздохнул Давид и поджал губы: — Эриксонианский гипноз высочайшей категории. Подозреваю, для усиления эффекта нам в пищу подмешивают какие-то добавки.