Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

— Ты звонишь мне с утра пораньше, чтобы спросить, как дела? — фальшиво удивился Антон. Он привык к неожиданным звонкам Матвиенко и воспринимал их как должное. Настоящий друг ведь — один, можно и потерпеть. — Или у тебя опять какой-то там роутер-ресивер полетел?

— Фу, глупости городишь, — ответил Олег таким тоном, будто поморщился. — Не бывает роутеров-ресиверов. Бывают…

— Повторяю, я занят, — оборвал его Антон. — Если у тебя проблемы — можешь мне поплакаться в жилетку чуть позже. Если просто так позвонил — отвали. Мне сейчас своих хватает.

— Малая достает? — участливо справился Матвиенко.

— Вопрос глупый и неверный. Я ведь тебе говорил вчера, что малышку оставил у Юлькиной матери. А сам я сейчас в Ужгороде. Наконец смог вырваться и проведать могилу отца.

— В Ужгороде? — после некоторой паузы поинтересовался Олег. — В доме у Игоря Васильевича?

— А то ты не знаешь, — буркнул Антон. Держа трубку около уха, поднял со стола блокнот и продолжил его изучать. Уже прошло немало времени, но исследование не продвинулось и на шаг. — Так чего ты хотел?

В нем крепчала мысль: выбросить записи к такой-то матери и забыть о глупых загадках. Дома ждало пятилетнее солнышко — Светлана. Настолько любимая, что не видеть дочку даже несколько дней Антону было больно. В душе Антона еще побаливал детский шрам: он отлично знал, что такое жить в неполной семье и недополучать родительского внимания. Антон призадумался. Часть его сознания упорно пыталась вспомнить остров Пасхи, другая часть прислушивалась к звонящему другу.

— Я как раз по поводу твоего отца и звоню, — сообщил Матвиенко.

В трубке послышалось бульканье — вероятно, Олег приканчивал бутылку пива.

— Утренняя свежесть? — спросил Аркудов, посмеиваясь.

Он помнил, что перед сном (а ложился Матвиенко примерно в десять утра) друг предпочитает «лизнуть немного пива».

— Она самая. Забугорная — «Хольштын», — подтвердил Олег. — А ты что, даже не удивился?

— С чего бы это?

— Я говорил о твоем отце, — напомнил программист.

— Ну?

— Какой ты непробиваемый, — вздохнул Матвиенко. — Я-то думал, ты удивишься.

— Слушай, — рявкнул Антон, у которого с похмелья раскалывалась голова, и разговаривать не хотелось. — Говори уже, чего надо!

— Ты Вальку Филатова знаешь?

— Это который Сумасшедший Астроном, поборник идеи летающих тарелочек? Отчего ж не знать. Ты же вроде нас и познакомил.

В динамике зашипело от глубокого вдоха.

— Давно его видел? — спросил Олег. В голосе, даже искаженном помехами мобильной сети, чувствовалось напряжение.

— Иногда переписываемся. Он интересуется древней историей. Просил у меня некоторые фотографии глиняных табличек из Шумера. О фараонах египетских несколько раз болтали. Об Унасе, кажется. А что?

— Тут, понимаешь, какое дело… — пробормотал Матвиенко, видимо, не зная, с чего начать. — Пропал Валька. Возможно, его убили… И в этом, кажись, виноват твой отец.

Антон расхохотался. Даже прихлопнул рукой по столу.

— Ну, ты завернул. Мой старик если в чем и виноват, так в нелегальном вывозе нескольких статуэток да десятка глиняных табличек из древних развалин. А ты его обвиняешь в каком-то исчезновении. Куда твой Валька мог пропасть? Разве что запил. А ты мне — убили… Как же, как же. Мой бедный покойный старик замешан в его исчезновении. Неужели вернулся с того света, до смерти споил твоего Валентина и обратно вернулся на небо?

— Поражаюсь твоему умению из трех предложений собеседника вывести целую теорему, — отозвался Олег. — Не выслушал до конца, а все туда же — предположения строить.

Антон пристыженно умолк.

— Тут такое дело, — довольным тоном начал Матвиенко. — Год назад наш Mad_Asto получил от твоего отца какие-то документы — еще хвастал, что владеет информацией о том, что якобы в раскопках на Старр-Карре обнаружены обломки НЛО…

— Саккаре, — машинально поправил ученый.

— Ни один ли фиг? Стар-Карра, Саккара… У него даже вещдок имелся: стальной прут двухсантиметрового диаметра и длиной в шесть сантиметров — тоже папа твой прислал. Сказал, что этой хреновине более одиннадцати тысяч лет!

Аркудов-младший едва сдержался, чтобы не засмеяться вновь. «Вот уж действительно, — подумал он, — две родственные души нашли друг друга. Мой сумасшедший отец и придурок, снимающий тарелки на камеру мобильного. Представляю, как они этот прут обсуждали, переписываясь в Сети. Кстати, а почему это я не вижу папиного компьютера? Должен ведь он был на какой-нибудь машинке работать».