Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

Перед глазами мелькнули картины детства. Длительные поездки, утомительные путешествия по горным перевалам: рюкзаки, палатки, костры, люди в комбинезонах цвета хаки. Но остров Пасхи упрямо не желал появиться в памяти.

Отец оставил после себя немыслимое количество загадок. Те несколько абзацев буквально обжигали таинственностью. Антон был заинтригован, к тому же с похмелья и очень хотел побыстрее разгадать послание сумасшедшего отца.

Блокнот не поддавался. Строчки оставались бессмысленным набором символов. Ни рисунка, ни дополнительной подсказки, кроме упоминания о загадочном числе тринадцать. И при чем здесь его студенческий доклад? Какое отношение закарпатские предания о песиголовцах в сопоставлении с древнеегипетским культом Анубиса имеют к разгадке тайны? Но ведь не зря же любитель загадывать ребусы о нем вспомнил. Ой, не зря.

— Что же это такое? — спросил Антон у фотографии. — По-моему, ты просто решил пошутить. Вот только зачем?

Игорь Аркудов добродушно улыбался с фотокарточки. Такой же, как и когда-то — из детских воспоминаний. Добрый, слегка наивный и забывчивый. Бесконечно любимый отец маленького гения. Вот еще, кстати, шарада. Почему из всех их совместных фотографий удосужилась чести быть отобранной именно эта? С пирамидой Унаса?

— Ну не вундеркинд я больше! — в сердцах простонал Антон. — Позабыл я твою науку. Никаких больше инков и Болон Окте с попольвухами и бхагаватгитами. И остров твой не помню.

Однако что-то подсказывало необходимо расшифровать странное послание во что бы то ни стало. Уж слишком от него разило обреченностью. Папа был не из тех, кто мог поддаться так называемой «Панике-2012», благодаря которой десятки сумасшедших выстраивали себе подземные схроны. Кто-то боялся падения на Землю метеорита, кто-то грезил смертоносным вирусом, словно пожар охватывающим человечество. Кого-то волновали солнечные штормы. А кто-то старался запрятаться подальше от цивилизации на всякий случай. Но только не отец. Несмотря на легкое «профессорское» сумасшествие, Игорь Аркудов был трезвомыслящим ученым.

— Как бы там ни было, — проворчал Антон, хватая со стола ручку и чертя на чистом листке бумаги пустую «дешифровочную» таблицу, — ты меня уговорил, отец. Но не дай бог в твоем блокноте окажется набор старинных рецептов по вострению бронзовых наконечников!

12–13 июля 2012

Внешне взрыв выглядит просто. Короткая вспышка — и земля будто вскипает, становится дыбом. А следом по ушам бьет такой грохот, что даже не слышно посвиста разлетающихся осколков.

— Покинуть транспорт!

Рация разразилась коротким истерическим возгласом и надолго замолчала.

Вокруг ревели взрывы. Так часто, словно началась новая мировая война. Грузовик содрогался от звуковых колебаний.

«Бах!.. Бах!.. Ба-бах!..»

Кто-то кричал и звал на помощь; не сразу разобрать, женщина или мужчина. На тент упало что-то тяжелое. Металлические крепления застонали, но выдержали.

Рыжий первым скрылся за трепещущим брезентом. Следом в объятия летнего вечера выскочил Грифович. Бойцы привычно посыпались из грузовика, заученно рассредоточиваясь, насколько это было возможно в довольно тесном пространстве между воротами.

Внутренние ворота ЛАЭС оставались закрытыми. Военных зажали в узком проходе между стен; змея колонны замерла. Башенки бронетранспортеров беспомощно вертелись, выискивая врага. Солдаты окружали транспорт, беспорядочно рассеявшись по территории. На двоих грузовиках откинули тенты. Над бортами поднимались вороненые стволы крупнокалиберных пулеметов НСВ-12,7 «Утес». И лишь стрелять было не в кого.

В воздухе висел густой мат. Люди орали, словно от криков могла проясниться ситуация.

Рядом с командирским БТРом у переносной рации суетился связист. Рядом с ним, сотрясая воздух кулаками, бесновался полковник Орлов.

— Дай мне связь, мать твою! — потребовал он. — Быстрее!

— Помехи…

— Замуровали, сволочи! — Полковник разразился длинной матерной тирадой. Стукнул связиста по плечу: — Дуй к замыкающим. Пусть таранят задние ворота. Вынырнем оттуда и рассредоточимся — покажем уродам, где…

Перед высадкой некоторые солдаты успели обзавестись личными коммуникаторами, называемыми «воки-токи». Большинство бойцов не успело. Однако этот факт уже не играл какой-то важной роли: во-первых, воинство снабжали личной связью во время построения, которого не было, а во-вторых, неизвестный противник глушил любые радиосигналы, пусть даже особо мощные или сверхкороткие. Потому ни Орлов, ни кто-либо из журналистов не могли воспользоваться даже банальным мобильником, чтобы сообщить об атаке на ЛАЭС и вызвать подкрепление. А лучше — сообщить о происходящем отставшей бронетехнике. По расчетам она должна находиться близко. Одна надежда — там поймут и нанесут удар в тыл неведомому противнику.