Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

— Ну, не знаю, — с нотками раздражения бросил эксперт. — Я в тактике террористов ничего не понимаю.

— Скажите, — после некоторой паузы спросил Роман. — Хранилище ядерных отходов взорвать было можно?

— Хранилище? — ненадолго задумался эксперт. — Пожалуй, да. Правда, для этого следовало бы провести массу работы. Как понимаете, это же не сваленный в кучу уран. Все отходы помещены в специальные герметичные контейнеры и расположены они друг от друга на полностью безопасном расстоянии. Но если их извлечь… Конечно, такая работа граничит с самоубийством, но, насколько понимаю, кроме самоубийц среди террористов никого не было. Но, повторюсь, проделать это очень трудно. А уж проделать незаметно — вообще невозможно.

Подполковник бросил в сторону Ветрова недобрый взгляд. Мол, умного из себя корчишь, старлей? Чином еще не вышел.

— Незаметно — как раз нетрудно, — отдельные картинки мозаики стали вставать в голове Романа на свои места. — Мы же все были заняты удержанием главного здания и непосредственно прилегающей к нему территории. А уж после попытки Батуриной… Мы же не знали, что это липа.

Помолчал и добавил:

— Да и журналистка, думаю, не знала тоже. Ей вложили в голову программу, мол, должна сделать то и то, и в результате получится это. А мы купились, как последние придурки. Очень убедительно смотрелось со стороны, да в горячке боя.

— И для этого неведомые организаторы даже пошли на разоблачение? — недоверчиво покачал головой подполковник. — Решились обнародовать свое тайное оружие — пси… — но выговорить слово не смог. — Ну, в общем, что умеют внушать? Или это вы придумали? Надо же как-то оправдаться!

— Нас они уже списали со счета. Вряд ли рассчитывали, что кто-то останется в живых. Атомный взрыв — и никаких свидетелей и подробностей.

— А была ли девочка? — вдруг спросил Подколзин. — Или вы все придумали в свое оправдание? Скажем, дезертировали, когда поняли, что долго не удержаться.

Роман промолчал в ответ на обвинение. Уж не этому холеному штабнику, время от времени поглядывающему за окно, упрекать кого-то в трусости.

Зато не выдержал дед. Благо, к числу подчиненных не относился. И вообще давно не состоял ни на каких учетах.

— Ты что сказал, драный батон? Думаешь, погон на пузо нацепил и шишкой стал? Ты там был, гаденыш, чтобы кого-то обвинять? Люди долг выполнили — как его понимали, жизней не пожалели, а ты что делал, холуй генеральский? Кофе тем, кто в чины вышел, подносил? Придумали мы? Я сейчас тебя самого придумаю! На всю свою поганую жизнь запомнишь!

И так грозен был привставший старик, что довольно молодой еще подполковник, годившийся не в сыновья — во внуки, — невольно попятился.

Эксперт посмотрел на разошедшегося деда с нескрываемым удовольствием. Когда еще увидишь такое?

— Да что вы? — пошел на попятную утративший последние следы лоска Подколзин, вид которого был жалок, и даже погон словно выцвел и сполз еще ниже. — Сейчас другие эксперты разберутся, составят заключение…

— Да тебя самого в заключение надо! Лет на десять, чтобы вежливости научили!

— Кого в заключение? — бодренько спросил объявившийся в комнате один из фээсбэшников — уже в годах и, судя по уверенности в себе, наверняка в немалых чинах. — Сейчас организуем!

— Вот этого, с погоном, — не принял шутку Сохан.

— Этого? А оно надо? В общем, психиатры утверждают — женщина подвергалась глубокому внушению. Настолько глубокому, что принцип его непонятен. Однако сам факт сомнения не вызывает. К сожалению, что именно было внушено, установить также не представляется возможным. Разве в стационарных условиях, да и то психиатры весьма сомневаются. Там еще какой-то блок стоит. Но факт налицо.

Факт был явно не из тех, которые способны радовать. Неведомый противник располагал некими возможностями воздействия, а вот насколько далеко они простирались… Страшно сказать, но ведь ген-изменениям теоретически могли быть подвержены все. А как определить, кто перед тобой, до момента срабатывания программы?

— У нас тоже все закончено. Правда, больше предположений. Даже на месте сейчас ничего не определишь. — Подколзин не столько рассказывал фээсбэшнику, сколько докладывал, что подтверждало гипотезу о чине.

— Хорошо. По факту взрыва доложите своему командованию. По журналистке пока не надо. Понятно?

— Так точно! — едва не вытянулся в струнку подполковник. Не сдержался, осторожно полюбопытствовал: — Контора решать будет?