Дмитрий Манасыпов - Метро 2035. За ледяными облаками

Станция, выстроенная еще при царе-батюшке, да не при Николашке-тряпке, а при его папке, не сдалась. Не сгорела дотла в Войну, не сломилась в Беду и переживала ее так же спокойно, как сто пятьдесят лет до этого занималась железкой.

Рабочий люд, не разжиревший в тучные года перед ядерным адом, справился. Старики, учившиеся еще в СССР, и их ученики, волей-неволей становящиеся такими же, не подвели. Вскрывшийся пласт законсервированной нефтевыработки помог. Качалки со скважинами, выросшие рядом с телевышкой на горе Копейка, исправно поставляли черное золото. Советского образования и остатков оборудования в окрестностях хватило на создание переработки. Не авиационный керосин, куда там, но тепловозы-«кукушки» кушали и просили добавки.

Так что удивляться Даше не приходилось. Это же самое осталось в Кинеле. Ну, чуть другие нравы, чуть другие люди. На дворе не нулевые, где сладко спали, сыто ели. Поневоле завоешь волком и кусаться начнешь.

Снег снова начал падать. Крохотными аккуратными снежинками. Каждая была идеальна в красоте переплетений мельчайших линий. Азамат подержал одну на пальце, пока не растаяла. Вот только любовался невесомым кружевом – и все… Как и все остальное вокруг. Как и он в свое время. Может, лет через сколько-то, а может – через пару часов. Кто знает? Беда вокруг, все случается.

До вечера они коротали время под навесом. Под другим, уйдя сразу после слинявшего Костыля. Не верил ему Азамат, не стоило. Начинало мести, поземка так и стелилась колючей белой крупой. Даша чуть отошла, ожила, о чем-то шепталась с Уколовой. Азамат, засев между оставшимися на ночь «челноками», ожидавшими того же последнего состава, косился на оставленное несколько часов назад место. Сивый назад возвращаться не спешил.

– Эй, дядя! – прогнусавил сбоку неприметный шкет в огромной шапке с ушами и пончо из картофельного мешка, подбитого кошачьим мехом. Сидел тот рядом не меньше получаса и постоянно дремал. Азамат явственно разозлился. Теряет хватку, что ли?…

– Ну?

– Сивый передал, типа, идите в «Электричку».

Азамат вздохнул, сурово и совершенно зло. Костыль просчитал все варианты.

– Где она?

Шкет гундосо хрюкнул, закатившись в смешке.

– Ну, где может быть электричка, если не на путях?

И ткнул пальцем в сторону путей. Белесая стена чуть разошлась от ветра. Высокую кишку с просвечивающими щелями в забитых окнах сложно было не заметить.

– Должен тебе чего?

Шкет кивнул, тряхнув чересчур большим и сизым носом. Чересчур большим для нормального человека.

– Пятерку, три штуки.

– Угу, руку дай… Слушай…

Шкет наклонился ближе.

– Любишь сникерсы?

Реакция оказалась предсказуемой. Черт его знает, что это за сникерсы, но работает.

Гнусавый мутант, косящий под подростка, сдавленно хрипнул. И хрустнул. Пуля выкрутил пальцы его правой ладони. И легонько наподдал ему в кадык. Прописал гребаный сникерс, как любил выдавать их майор-взрывник в учебке.

– А не будешь обманывать хороших людей. Свинтил отсюда.

Шкетомутант свинтил тут же. Уколова, покосившись на Пулю, понимающе хмыкнула. Азамат мотнул головой на «Электричку». Девчонки поняли без лишних слов. А Саблезубу слова вообще были не нужны. Он просто встал и потрусил рядом с Пулей.

– Даша? Ты как?

Девчонка кивнула, не ответив. Ох, и не нравилось оно Азамату. Что случилось в доме, девочка? Почему ты как мешком ушибленная, да не простым, а наполовину с цементом? Молчишь… Ладно, под руку подхватить, чтобы не упала. Пошли, милая, тут недалеко. Берись за поручень, сейчас подсадим. Забралась? И хорошо. Азамат едва успел остановить самого себя, уже взявшегося за топор. Мужчина же просто хотел помочь… вот и лапанул девочку. Случайно.

– Нас ждут. Тощий, сивый, наглый. Один такой на сто, Костылем звать. Где? Спасибо.

Тягучий запах папирос из травы. Самогон, брага, едва уловимый спирт. Шкворчащие, только со сковороды, куски мяса. Пот, пропотевшее белье и совсем ухайдаканные портянки с шерстяными чулками. Тепло настоящей жизни. Азамат довольно вдохнул благоухание огромного кабака. Кого сейчас заставит морщиться такая вонь? Таких сейчас нет. Тепло, еда и выпивка. И не пахнет порохом или кровью. Это, мать ее, спокойная жизнь.

Костыль сидел в дальнем углу второго вагона. Один, как ни странно. И смотрел на попутчиков насмешливо и понимающе.

– Отдал пятерку пацану?

Азамат непонимающе уставился на него.

– Нехороший ты человек, Пуля. Не веришь в людей.