Дмитрий Манасыпов: Метро 2035. За ледяными облаками

Темная смазанная дорожка уходила в большой проем. Чутье подсказывало идти туда же. А чутье слушал постоянно, доверял, верил.

…у-у-ум-м-м… у-у-ум-м-м… Ого, так и орет впереди. Точно туда.

Вода ласково плескалась уже здесь, обежала по кривой развилку, лизнула валявшееся тело. Растопила густую натекшую кровь, смешалась, побежала дальше, багровая-красная-розовая-чистая… вода очищает все, ставя настоящую точку. И жалкие огрызки людей, все еще цепляющихся за умершую жизнь, вода тоже сотрет, очистив землю от малейшей памяти о стаде ублюдков. Вообразивших себя богами ублюдков. И…

Что за мысли? Стоп! Вон из головы!

Липкое ленивое щупальце, заставляющее вдруг поднять ствол и ощутить его холодную остроту языком. Ерунда какая-то…

Вода – это плохо. Подошвы хлюпать начнут. Торопись, друг, тебя ждут.

Быстрее пройти вперед, обогнать воду, не дать ей выдать себя. Вперед.

Нырнуть в полутьму большого коридора, ища глазами начало кровавой дорожки, оставленной топором, недавно разрубившим чью-то плоть. Мало ли кого увидит?

Вот как… Ответ прятался рядом. Только шагни в первую же комнатушку слева. Моргающий красный фонарь показал все, не скрывая даже мельчайших деталей.

Шероховатые и облупившиеся стены, крашенные вездесущей зеленой краской. Сваренные из уголков тяжелые стеллажи по стенам и посередине. Целых три решетки вентиляции. Большие коробки с чем-то сыпучим перед стеллажами. Бочку с водой и черпак, висевший рядом. Такое… спокойное и аккуратное место.

А красного здесь хватало и без фонаря. Красного, перемешанного с черным, до сих пор кружащим повсюду. Черными легкими перьями. Вороньими. Их хозяек здесь оказалось много. Целой не увидел ни одной.

Рубил топор прямо по легким клеткам из алюминия. Ломал прутки, добираясь до невесомых птичьих тел, спрятанных под перьями. Методично, одну за другой, не желая дарить птицам быструю смерть. Ломая крылья, невесомые грудки, рассекая головы, большие и маленькие.

Кра-а-а-ак!

Она вскрикнула прямо над ухом. Прямо перед глазами, только поверни голову. Лежала мокрой ломаной куклой, чуть трепыхаясь и поднимая крохотную голову с умными глазенками. Открывала клюв, косясь на еще одного человека. Вторая голова, тяжело обвиснув, не шевелилась. Топор ударил обухом, поймав крылатую в полете, удрать хотела. Ударил, ломая птичьи косточки, швырнул на насест у входа. И оставил умирать, истекая кровью внутри.

Кра-а-а-ак!

Умные черные бусины смотрели куда-то вглубь него, добираясь все глубже. И просили. Чего именно? Ответ тут один. Эх, люди, люди… Птицы-то чего сделали вам, чтобы вот так?! Бедные, искореженные Войной и Бедой птицы.

Шея подалась легко, чуть хрустнув. Глаза ворона закрыла сама, перед тем, как ладонь взялась за нее. Совсем как человек.

Шипение из-за спины донеслось одновременно с прыжком. Прыжок услышал раньше, еле зацепив скрип когтей по плитке на полу. Развернуться полностью… не успел. Совсем чутка не хватило. Пули из ПМ ушли вбок, не зацепив темное гибкое тело, метнувшееся стремительно и неотвратимо.

Ш-ш-ши-и-их… Когти резанули сверху, целясь в лицо, шею, сосуды…

Промахнулись, зацепив куртку, вспоров ткань и разбросав ватин. Удар второй лапы получилось отбить правой рукой, подставив чертов ПМ с глушителем. Тварь недовольно уркнула, ощутимо ударившись о сталь.

Сапог ударил в ляжку, оттолкнув ее… его… в сторону. Прыжок назад, разрывая расстояние, палец рвет спуск, заставляя старенький пистолет дергаться и гулко стучать почти прогоревшим и таким же дряхлым глушителем. Пули звонко бьют в металл стеллажей, рикошетят, глухо утопая в стенах.

Красный свет только мешает, сбивая взгляд и прицел. Тварь – ловкая, юркая, небольшая, прижимается к полу, уходя от выстрелов. Боек звонко бьет в последний раз, утыкается и не уходит назад. Сволочь…

ПМ чуть блестит, крутится, улетая в морду твари. Та мерзковато шипит, похохатывая и легко ускользая в сторону. Красное отсвечивает в широко распахнутых кошачьих глазах, превращая их в алые огоньки.

Перекат через бок, уходя под стеллаж и отталкиваясь от стоек подошвами. Вода добралась сюда, но теперь ее скользкая пленка только в помощь. Разом намокшая ткань куртки помогает, дает еще метра полтора форы.

А вот врагу не так удобно. Шерстяные лапы мельтешат, оскальзываясь по неожиданной холодной преграде. Красноглазое чудовище урчит от злости, мощно толкается, подлетая вверх и раскидывая легкие клетушки с мертвыми птахами.