Дмитрий Абеляшев - Пастырь Вселенной

А что с Владимиром сделает Зубцов, выведай он, что Володя утаил от него пленницу? Быть может, расстреляет на месте, возможно, даже из отобранного у Володи же плазматического пистолета. А девушку, как это и предполагалось изначально, заберет для опытов. Столь же вероятным было и то, что на его след могли выйти анданорские оккупанты, и тогда смерть была бы для Владимира самым безобидным исходом, учитывая тяжесть содеянного им. В целом все это создавало неприятное, осязаемое почти ощущение петли, неумолимо сжимавшейся вокруг шеи.

Впрочем, следуя обещанию, данному священнику, Владимир теперь молился, вычитывая по молитвослову и утренние, и вечерние — по двадцать минут после пробуждения и перед сном, и даже не ел тушенки; но легче от этого отчего-то не становилось. Ну, разве что поспокойнее как-то, самую малость. Покормив Лею, Володя поставил ей документальный фильм про жизнь африканских животных и отправился мыть посуду. Сегодня был праздник местного значения — дали горячую воду. Володя драил сковородку железной мочалкой и предавался мечтам. О том, что сейчас вот анданорианка позовет его, возжаждав близости. И о том, как Владимир наконец снимет с нее комбинезон, и…

— Владимир! — раздался из комнаты вдруг непривычно высокий, испуганный, как показалось Володе сперва, голос девушки.

Бросив сковородку в раковине и даже не закрыв крана, Володя ринулся в комнату, откуда звала его связанная Лея.

— Сними с меня комбинезон. Скорее, — со звонкими паническими нотками в голосе приказала Лея.

— Но как? — откликнулся чуть напуганный, но еще в большей степени заинтригованный Володя.

— Здесь, на боку, — сказала девушка, по-рыбьи извернувшись и подставив Владимиру черную, как кожа дельфина, боковую часть комбинезона. Там действительно были такие же семь кнопочек, что и на сцеплении ее шлема с шейными пластинами. Но если при высвобождении задыхавшейся Леи Володе пришлось прибегнуть к помощи отвертки, стамески и даже молотка, то тут они обошлись без столь экстравагантных методов. Впрочем, разве это экстремальный способ — отверткой? Вот отшибить шлем, шандарахнув его кувалдой, когда внутри голова, а живой инопланетянин лежит на асфальте — вот это действительно — край!

— Третья, четвертая, потом вторая, потом седьмая, потом пятая, если считать от живота. Да быстрее же, пожалуйста! — взмолилась девушка.

Владимир заметил, что на прекрасном лице ее выступили капельки пота. И на лбу, и на щечках, и над верхней, пухлой и упругой, губкой, которую Володя с таким удовольствием, впрочем, как и нижнюю, после еды протирал салфеткой… Владимир схватил со стола старую, давно умершую шариковую ручку и дрожащими руками нажал концом стержня на маленькие, еле заметные выступы в прямоугольной рамочке. Раздался сухой щелчок, и между штанами и верхней частью комбинезона образовалась щель, теперь стремительно расширявшаяся от резких движений девушки.

— Ну, давай же, давай, — нетерпеливо сказала Лея. — Снимай все.

Володе пришло в голову, что все это, вполне вероятно, отвлекающий трюк, чтобы усыпить его бдительность и совершить побег, а то и расправиться с ним. Ведь снять одежду было невозможно, если не развязать ей руки и ноги. Владимир беспомощно пытался нашарить во взбаламученном внезапной ситуацией сознании оптимальный вариант. И, кажется, нашел его. Володя открыл ящик стола и достал оттуда плазмомет. Иного огнестрельного оружия в доме не было, а как управляться с этим, Володя не знал. Вполне возможно, что там была какая-нибудь хитрость, наподобие предохранителя. Но Лея-то ведь была не в курсе, насколько бойцы Сопротивления осведомлены об устройстве их оружия. И потому Владимир с трепещущим сердцем — фрагмент плоти, зияющий в щели между двумя частями комбинезона, был совершенно обнаженным, весьма вероятно, что броня была одета на голое тело, — приблизился к страдальчески глядящей на него такими выразительными и честными на вид глазами Лее и, направив в ее сторону ствол, сказал:

— Только без глупостей. Сейчас я развяжу тебе руки, прочее ты сделаешь сама. Идет?

— Хорошо! — выдохнула Лея, будто теперь отчего-то каждая секунда в комбинезоне стала для нее мучительной.

Владимир осторожно, будто имел дело с ядовитой змеей, размотал затекшие кисти Леи ровно настолько, чтобы она смогла, приложив усилие, высвободить руки, и, отойдя в противоположный угол комнаты, что, по скромным меркам его квартирки, означало — сделал четыре шага, и уселся на стул с сосредоточенным, серьезным, но и весьма довольным видом. Лея, высвободив руки, стянула с себя куртку и предстала перед Володей, что называется, топлес — белоснежные груди ее, вполне по земной моде, в количестве двух штук, призывно выскочили наружу, украшенные симпатичными аккуратными сосочками. Объем бюста девушки был невелик, но безупречную форму держал великолепно — компактность компенсировалась отсутствием малейшего намека на какую-либо обвислость или дряблость. У анданорианки оказалась в меру тонкая, как раз чтобы не производить болезненного впечатления, талия с плоски, животом, совсем невесомым, будто это не в него она поглощала такие мыслимые разве что для обжористого мужчины, не стесненного в средствах, объемы пищи. Руки девушки были мускулистыми, но не как у культуристок, сидящих на мужских гормонах; было видно, что они сильные, но и слой мягкой, манящей плоти нежной волной лежал сверху мышц, так что его вполне можно было бы, при желании, собрать в складочку… Впрочем, имелось и отличие от землянок, сразу бросившееся Володе в глаза, но не показавшееся отталкивающим — у Леи было два пупочка, впрочем, каждый из них своей аккуратностью, если не изяществом, мог бы украсить животик любой топ-модели. Они располагались на одном уровне по вертикали, и было между ними сантиметров пять такой белой, манящей, вполне нормальной плоти. Ну так на то же она и инопланетянка, подумалось Владимиру. Прелестное тело девушки блестело влагой пота, что было не удивительно. Странным казалось, как она вообще так долго терпела столь глухую и плотную одежду, как бронированный комбинезон. Володя с замиранием сердца и дыхания смотрел, как девушка развязывала ноги, высвобождая их из пут. Потом, бросив на Владимира чуть укоризненный взгляд, как бы вопрошавший: «Что, мол, будешь и дальше смотреть?» — и, не дождавшись никакой реакции на свой немой вопрос, пленница принялась стягивать также и облегающие штаны. Они были сделаны строго по фигуре, снимались с трудом, и потому Владимир мог насладиться каждым этапом рождения для его взора совершенно обнаженной, как он и предполагал, плоти Леи.