Дмитрий Абеляшев - Пастырь Вселенной

Подняв взгляд выше, на верхнее утолщение, Владимир обалдело обнаружил, что смотрит в упор во вполне разумные, совсем женские томные глаза, обрамленные тяжелыми ресницами и словно густо подведенными фиолетовыми мазками косметики. Вот только мазки эти были живые — это сосуды пульсировали и перекатывались под кожей у царицы, напоминавшей — как ни чудовищно это звучит — патологическую помесь между женщиной и каким-то особенно омерзительным гельминтом, из тех, что бывают увенчаны всякими там крючками или присосками. Но не женскими же грудями, как здесь! Страшнее всего было то, что существо обладало чарующим, парализующе-томным взором — когда оно смотрело, Владимиру казалось, будто самая искусная гейша делает ему самый изысканный массаж лица и затылка — такими сладострастными иголочками покрывалась волосистая часть головы. Эта дрянь, в общем-то, представляла собой какую-то пугающую пародию на женственность, доведенную до своей запредельной, извращенной крайности. Володя, так же как и Ринит, оказались не готовыми к этому зрелищу и изумленно замерли, переступив порог зала. Зубцов же светил на царицу фонарем и тоже бездействовал. То ли и его загипнотизировало омерзительное существо, то ли так было условлено у него с Лайной, — Володя так никогда и не узнал этого достоверно; Лайна же резким движением набросила на верхушку существа мешок, который, стало быть, принесла в подземелье с собой, и затянула петлю смывавшей его веревки на теле царицы там, где, будь она женщиной, у нее была бы шея. Дьявольские чары искрящегося сладострастными иголочками взгляда развеялись, и Владимир опять увидел королеву сквирлов как она есть. Существо принялось извиваться, словно от удушья, что смотрелось весьма захватывающе: в равной мере отталкивающе и притягательно, как, к примеру, мог бы смотреться обнаженный женский труп, грациозно исполняющий танец живота. Она страдает, внезапно подумал Володя. Ей нужна помощь! Царица застонала, и Володя мурашками по телу ощутил проникающую гипнотичность этого стона. Вообще все происходящее было более чем чудовищно.

— Она страдает, — вдруг услышал Володя. Это сказал стоявший рядом и зачарованно глядящий на пленение царицы Ринат. «Только еще не хватало, чтобы он съехал», — подумалось Володе.

Тем временем Зубцов ухватил царицу за эротично извивающийся гибкий стан и резким движением выдернул ее тело из кучи черепов.

— Чего стоишь как истукан, — злобно прошипел он в адрес Рината. — Помогай тащить эту суку, включайся!

Амбал, словно пробудившись ото сна, потряс головой, отгоняя наваждение, и схватил червеобразную царицу за массивное грушевидное основание; Лайна же все это время зажимала сквозь мешок королеве сквирлов отверстие чуть ниже глаз, рот, можно сказать, через который та пыталась издавать звуки. Владимир ошалело шел позади процессии, и полковник, обернувшись на секунду, сунул ему в руки фонарь, которым сам не мог воспользоваться, с трудом удерживая массивное, пружинистое, выкручивающееся из рук тело царицы. Владимир видел, что оно все студенисто перекатывается в руках Зубцова и Рината, будто оно все — сплошная молочная железа. Теперь у Володи было дело — освещать дорогу. Тем более что фонарь Лайны нервно дергался из стороны в сторону — инструктор с трудом удерживала в зажатом состоянии рот царицы. И Володя светил. И от света его всем четверым становилось так жутко, что, несмотря на все минусы темноты, в ней, пожалуй, выбираться из пещеры было бы все-таки проще. Справа и слева по ходу пещеры сквирлами были выкопаны ниши, в которых сидели и лежали, разлагаясь, обезглавленные трупы животных, большей частью собак и коз. Из одного узкого отверстия торчали волосатые мужские, стало быть, синеватые человеческие ноги в ужасающем состоянии. Владимир с омерзением осознал, что об одну из них он и споткнулся по пути вниз. Наконец заветный поворот и свет в конце тоннеля. Стены пещеры тем временем стали гладкими, без тошнотворных ниш, да и запах сделался чуть разреженнее. Наконец-то всем удалось выбраться на воздух, который показался сперва просто-таки неправдоподобно свежим, будто зимним, после гнойного духа подземелья царицы. Тут все четверо перешли на бег, и Володя почувствовал, что ему не хватает дыхания — ну что тут сделаешь, не военная у него была выправка, да и две недели в клинике, конечно, даром не прошли… Опавшие листья хрустели под ногами, золотые березы будто в изумлении глядели на чудовищного грудастого червя, стремительно влекомого двумя мужчинами и женщиной. Володя с трудом поспевал за ними сзади и, конечно, не мог им ничем помочь. Куда там — обузой бы не стать. Наконец впереди показался автомобиль. Самойлов — за рулем, Шамиль — у пулемета. В изумлении глядели бывалые солдаты на чудовищное белесое образование, разбухшей осетриной бившееся в руках у Рината и полковника. Сейчас запах королевы сквирлов отчетливо ощущался сам по себе, это было нечто очень пряное и головокружительно-одуряющее, как ночной цветок пальмы. Аромат не был неприятным, он был волнующим и призывным до истомы в теле.