Денис Украинский - Однажды все закончилось

Как только я замахнулся, с намерением отбить недружелюбную подачу, дверь на лестничную площадку отворилась, и в дверном проеме возник тесть. Дядя Леша стоял на пороге с широко раскрытыми от удивления глазами. Анна Сергеевна обернулась и застыла, глядя на своего мужа. Тот в свою очередь недобро посмотрел на меня замершего в нерешительности с крышкой от бочка наготове.

— Дядь Леш, что-то вы рано сегодня… — вырвалось у меня.

В голове варилась такая каша, что словами этого не передать. Самой ярко выраженной мыслью был вопрос: — «Какой же у него все-таки разряд, первый юношеский или взрослый?». Сразу перед тем, как кто-то выключил свет, проскочило четкое, но не совсем выполнимое пожелание, относящееся к славному и здоровому советскому прошлому старших поколений: — «Уж лучше бы дядя Леша занимался дзюдо, а не боксом!»

Когда свет снова включили, оказалось, что у меня начались проблемы со зрением. Левым глазом я практически ничего не видел. Еще я отметил, что слух тоже работает не совсем так, как надо. В обоих ушах наблюдалось сильное гудение, как будто в моей голове работал телевизор и я забыл его выключить после того, как вещание телепередач окончилось, и появился предупреждающий об этом сигнал на фоне цветной рамки. И вдобавок ко всему жутко болела нижняя челюсть.

Я осмотрелся, задействовав исправно работающий правый глаз, и обнаружил, что нахожусь в гостиной в двух метрах от двери в прихожую. Приподнявшись на локтях, я посмотрел туда, где какое-то время назад стоял с крышкой от бочка, собираясь укокошить тещу. Там, прямо на полу по-турецки скрестив ноги, сидел дядя Леша. У него на бедре лежала голова его жены. Рукава куртки тестя были по локоть в крови, застывшим взглядом он смотрел куда-то вдаль, сквозь тумбочку для обуви и висевшую над ней верхнюю одежду, при этом он все время гладил волосы Анны Сергеевны.

Теща лежала неподвижно с закрытыми глазами, лицо ее уже не имело того жуткого выражения с которым она собиралась наброситься на меня. Спокойствие и умиротворение пришли на смену буйству дикой ярости.

Я встал на ноги. Сразу за родителями моей жены, возле входной двери в неестественной позе лежала тетя Валя. Складывалось такое впечатление, что она попыталась стать на гимнастический мостик, но это ей не удалось и она свернула себе шею. Голова соседки была повернута влево больше чем на девяносто градусов.

Не подумайте, что я жалуюсь, но состояние у меня было крайне паршивое. Дело не только в физических ощущениях, хотя они тоже добавляли масла в огонь разгоревшегося в душе беспокойства. Это вроде того, как вы спите и видите кошмар, просыпаетесь и снова оказываетесь в том же кошмаре, из которого так хотели выбраться.

Взявшись руками за голову, казалось, целую вечность, я пытался сообразить, что же забыл. Это было что-то очень важное для меня. После безрезультатных попыток, потеряв всякую надежду на то, чтобы вспомнить, бросив это занятие, и осторожно обойдя дядю Лешу, я зашел в ванную. Там на коленях перед унитазом стояла Маша, моя жена, и ее рвало. Точно! Маша. Вот что вызвало во мне смутное подсознательное беспокойство. Но слава создателю с ней все в порядке. По крайней мере, чувствовала она себя лучше, чем ее мама или наша соседка. Утверждать, конечно, не берусь.

В райских кущах бывать мне не приходилось, но все-таки существовала возможность, что мир иной существует и люди живут там долго и счастливо. Если это действительно так, то еще неизвестно кому из нас повезло больше. Тем, кто в самом начале эпидемии отправился на тот свет или тем, кто благодаря хорошему иммунитету остался в этом аду.

— Маша ты в порядке? — спросил я, глядя в зеркало на свой заплывший от удара глаз.

— Да, в полнейшем! — хриплым голосом ответила жена.

Мне ее ответ показался не до конца искренним. В тоне Маши было много нескрываемого сарказма. Мы прожили вместе уже год после свадьбы, и я все чаще начал замечать, что даже самые ненавящевые и добрые проявления моего внимания вызывали в ней, по меньшей мере, легкое раздражение. Не самый лучший вариант развития семейных отношений. Правда? Но сейчас ситуация далеко выходила за рамки обыденности и обращать внимание на такие мелочи было бы глупо.

— Отойди Кирилл, мне надо умыться! — требовательно сказала Маша, бесцеремонно тесня меня от раковины.

— Подожди секунду… — сказал я, начиная ощущать, как холодная вода благотворно действует на подбитый глаз.

Маша ждать не собиралась. Она схватила меня одной рукой за шею, второй за рукав чуть повыше локтя и с силой, которой я никак от нее не ожидал, отбросила к двери. Такой поворот событий застал меня врасплох, я не смог удержать равновесие и угодил правой бровью прямо в дверной косяк. При этом где-то глубоко в моем подсознании, начало зарождаться предчувствие, что вряд ли мне удастся дожить до следующего утра.