Константин Дроздов - Свастика среди звезд

— Вот об этом, Эрик! — разогнувшись и сделав шаг назад, «Баер» указал на конус. — Даргоны знали о закрытом шумерском проекте. Когда Осирис обосновался на Земле, они обратились к нему с просьбой создать машину покорения времени в обмен на свою негласную помощь. Слишком много фатальных ошибок совершила цивилизация Даргон, и в результате ничего не осталось от ее былого величия и могущества. Все необходимо было вернуть вспять. И Осирис создал такую машину.

— Однако он передумал и уничтожил ее, — поднялся я на ноги.

— Да, ты прав, но чертежи все-таки попали в руки даргонов, как и пара сотен геноргов из «питомника» Осириса. Вывезли с Земли и несколько тонн горного кварца. А вскоре для создания и испытания этой машины построили эту цитадель.

— Судя по тому, что база вдруг потерялась, а от даргонов остались лишь пиявки в луже, испытания не очень-то удались, — усмехнулся я.

— Да, планета вместе с крепостью пропала. Трит Ранган обнаружил ее здесь, совсем в другой части галактики, лишь тысячи лет спустя. Но это лишь доказывает, что машина работает. Просто при испытаниях в расчеты вкралась ошибка. Я ее понял и уже исправил.

— Эта машина опасна. Она неуправляема. Даже Осирис понял это, а уж он-то был готов на все ради власти. Трит Ранган, судя по всему, тоже не решился бы воспользоваться ею.

— Да, Эрик. Эта машина позволяет заглядывать в миры, существующие параллельно с нашим, но не только это. Можно перемещать и расставлять в ином порядке части пространства, даже целые планеты и звездные системы. Или просто уничтожать их за ненадобностью. Это вселенский конструктор. Что же касается Рангана, то его умишка хватило только на программирование древних киберов, а что представляет собой этот уникальный аппарат, он даже понятия не имел.

— И что ты намерен делать дальше?

— Преподнесу этот подарок своим создателям, но прежде отправлю все ваши корабли на орбите и спешащий сюда крейсер в преисподнюю, как говорят на Земле.

— Но тебе приказано было только наблюдать.

— При особых обстоятельствах я могу действовать… самостоятельно, — «Баер» как-то странно запнулся и словно задумался. — Абсолютно самостоятельно.

Это был шанс для меня. Вмиг оказавшись рядом с противником, я попытался снести ему гелланским тесаком голову, но «Баер» был непростым соперником. Достаточно проворно уклонившись от клинка, он отбросил меня прочь очередным сгустком энергии. Выпустив оружие из рук, я обхватил руками незащищенную шлемом голову. Ударившись о стену спиной, я приземлился на ноги и мгновенно бросился в сторону, за конус. Схватив с пола «штурмовик», я вскинул ствол вверх и прицелился в даргона сквозь полупрозрачную пирамиду:

— Знаешь, мой друг, я сейчас расстреляю тебя вместе с этой дьявольской игрушкой.

Хрустальные черепа внутри конуса выстроились в круг и начали вращаться, постепенно набирая скорость.

«Баер» растянул губы в подобие улыбки:

— Наблюдатель, твои создатели мертвы, а мои далеко. Пора скорректировать наши задачи. Мы можем править Вселенной. Вдвоем — только ты и я. Мы будем идеальными и бессмертными богами. Нам будет поклоняться бесчисленное количество миров. Движением пальца мы будем решать, кому и как жить, кому и когда умереть. На Земле вы убиваете друг друга миллионами за гораздо меньшее. Любой из земных вождей согласился бы на мое предложение. Любой.

— Им не повезло. Они остались там, а здесь я. Чужой свободы мне не надо, но за свою я буду драться до конца с такими, как ты и тебе подобные, — сказал я и нажал на спусковой крючок.

Мощный лазер широкой полосой прошил пирамиду и впился в грудь даргона. Спустя секунду мощный взрыв с эпицентром на месте конуса разметал все вокруг.

Мальчик, сидя на поваленном дереве, выстругивал перочинным ножиком человечка из деревянной дощечки. За его спиной негромко шумел кронами густой лес. Плотные крепкие стволы и раскидистые темно-зеленые кроны отбрасывали черные непроницаемые тени, укрывающие невидимых для меня наблюдателей. Ощущая на себе множество сверлящих взглядов, я силился их разглядеть, но зрение подводило меня. Чем больше я пытался что-либо разглядеть, тем гуще, непроницаемее и мрачнее становились тени.

— Ты их не увидишь, пока они сами не захотят, — сказал мальчик, не поворачивая в мою сторону головы и продолжая строгать игрушку.

— Кто они? — с трудом прохрипел я — голосовые связки будто сковало льдом. И только я об этом подумал, как пошел снег. Не тая, он ложился белыми хлопьями на зеленую траву, мальчишку, поваленное дерево и кроны деревьев вдали.