Валерьев Валерьевич - Фаранг-1. Как я провёл лето.

До нужного места Витька доплыл налегке, там Ержан вручил ему груз и Виктор снова 'упал' на крыло. Помощники кружили на поверхности, ожидая, когда он зацепит сумки и потащит добычу наверх. На половине пути ныряльщика встретили и дружными усилиями вытащили его на поверхность.

Посмотреть на хабар собралось всё население малой земли. Все сорок два человека. Из пакетов и сумки Ержан торжественно достал четыре размокших журнала, одну книгу, убитую косметичку, испорченный ноутбук и женские мелочи.

Витька приуныл, но босс объявил, что, мол, 'лиха беда начало' и 'то ли ещё будет' и дружески похлопал Егорова по плечу.

— Пойдём, ужин стынет.

А после ужина к ним в гости притопал лично Дима-сан.

— Значит так, Ержан, — Мельников принюхивался к остаткам еды и был чертовски мрачен, — не знаю, как тут у вас дела, а у нас — …опа.

— В смысле?

— В смысле пожрать. За сегодня не поймали вообще ничего. Ловушки пусты. Крабы исчезли. Море пустое. Ныряльщики мои из воды не вылазят, но ни одной рыбёшки не увидели…

Народ встревожено зашушукался. У большинства мужчин, сидевших у костра, на большой земле были семьи или подруги.

— … подстрелили птицу вчера вечером, так она, падла, ещё десять минут по деревьям прыгала. А как орала, скотттттина, — Мельников в сердцах сплюнул, — стая поднялась и адъю! Вот такие дела. Да, ещё пацанята нашли фрукты.

— И?

— Да, млять, хорошо что никто не умер. Двадцать человек лежат, чихнуть боятся. Понос страшенный. А вы тут, я смотрю, в шоколаде.

Ержан задумчиво посмотрел на Диму, потом на невысокого крепыша с красными глазами, сидевшего поодаль — тот покачал головой.

— Меньше рыбы. И вода солонее стала.

Мельников понимающе кивнул.

— Первое. Укрытия всем, в том числе и вашим, мы подняли. Место для лагеря выбрали хорошее, не продуваемое. Так что пока за вещичками мы нырять не будем. Необходимости нет, да и для охоты мне мои ребята нужны.

Второе, отсюда пока никого забирать не будем. С едой у нас туго. Боюсь — не прокормим всех. Так что с нырянием вы уж тут как-нибудь сами, ладно?

Дима забрал ворох пустых пластиковых бутылок и ушёл к проливу, где его ожидал плот.

Следующие четыре дня Виктор Сергеевич Егоров вкалывал так, как ещё никогда в своей жизни, делая за световой день по шесть-семь 'боевых вылетов' к семьсот тридцать седьмому. Процесс добычи вещичек сильно упростили, соорудив небольшой плотик и скрутив из распущенной на полоски занавески длинную верёвку. Снова, как и в самом начале, грабежом самолёта занимались только Витя и Оля, которая к этому времени обзавелась неплохим комплектом одежды.

Витька нырял, сразу потрошил мешок и пробирался внутрь авиалайнера, таща конец верёвки за собой. Он настолько освоился, что, набравшись наглости, стал забираться в носовую и хвостовую часть салона. Всего и делов то было — привязать очередную сумку или пакет, дёрнуть верёвку и спокойно ехать 'на выход с вещами'. Ольга, при всей её внешней хрупкости, таскала грузы — будь здоров!

Работая в большом коллективе и общаясь с огромным количеством человек, Виктор, чтобы не сойти с ума от переизбытка информации, выработал своеобразный защитный механизм. Он выдавал и получал в ответ информацию только по делу. Витька никогда не трепался с мужиками в курилке (в том числе и потому, что он табак терпеть не мог), не ходил с коллегами на обеденный перерыв и не старался заводить с кем-либо из сотрудников приятельские отношения. Егорова всегда искренне поражало умение охранников, водителей и заядлых курильщиков РАЗГОВАРИВАТЬ. Эти мужики балаболили без остановки, день за днём, месяц за месяцем, год за годом. И ведь они постоянно находили какие-то темы! Каждое утро, проходя мимо курилки к своему офису, Виктор напрягал слух, пытаясь понять, о чём же все эти годы они могут болтать? Несколько раз Егоров предпринимал героические попытки остановиться и принять участие в разговоре, но всякий раз это заканчивалось провалом. То темы были неинтересны, то просто не получалось вставить ни словечка.

Так случилось и здесь.

Витьку приняли. После первого удачного подъёма его социальный статус резко изменился и последние четыре дня Витя был сыт, обут и одет. Но вот влиться в сложившуюся компанию, стать своим, у него не получалось. Егоров молча ел за общим столом, молча вставал и уходил под свой навес, стоявший на отшибе. Так же молча валился на спину и засыпал.

Сегодня Виктору не спалось. Он выбрался из своего укрытия на пляж, постелил под себя свежедобытое одеяло и принялся разглядывать звёзды. Удивительно, но ветра не было — стояла непривычная тишина и от этого особенно хорошо думалось.