Эрни Болл: Терминатор 3

Стоять на вышке — занятие не из тяжелых. Сержант Томпсон, как и все остальные охранники, считал ворон, изредка поглядывая внутрь тюремного двора. Все шло как обычно. Но вдруг что-то изменилось. Привычный шум, доносящийся из бетонного загона, стал другим. Томпсон посмотрел в ту сторону и сильно удивился. На открытом окне третьего этажа административного корпуса стоял голый мужик, и все заключенные, находящиеся во дворе, пялились на него, громко выкрикивая разнообразные мнения по поводу такой диковины.

Этот мужик отличался атлетическим телосложением и, похоже, чувствовал себя совершенно естественно. Постояв секунд двадцать, он повернулся и, спрыгнув с подоконника внутрь комнаты, исчез из виду. Томпсон подумал о том, что вроде раньше за мистером Корнуэллом не замечалось таких наклонностей. Хотя черт его знает! У тех, кто работает в тюрьме так долго, рано или поздно происходит что-то с головой. Да и сам он месяц назад за порцию героина позволил одному из заключенных обслужить себя. Вообще-то это было неплохо, но с Клариссой должно быть гораздо лучше.

Поразмышляв таким нехитрым образом, Томпсон уже был готов вернуться к мечтам о грядущем вечере, как вдруг со стороны корпуса «А» послышались яростные крики и вообще шум драки. По долгу службы Томпсона это не касалось. Он должен был всего лишь следить за тем, чтобы зэки не разбежались. А уж наводить порядок на территории тюрьмы — дело других ребят. Так что если никто не попытается бежать, можно спокойно смотреть бесплатное шоу и не дергаться. Удобно облокотившись на перила сторожевой вышки, Томпсон наблюдал за разгорающейся под окнами начальника тюрьмы дракой. Висящий на ограждении телефон зазвонил и Томпсон снял трубку. Звонил охранник с соседней вышки, сержант Чероки.

— Але, Уилли, — раздался в трубке голос Чероки, — тебе не кажется, что они ревнуют этого парня к мистеру Корнуэллу? Такой красавчик!

Вышка Чероки была ближе к происходящему во дворе, и, видимо, он лучше разглядел атлета, чье неожиданное и непонятное появление в окне так возбудило привычно развлекавшуюся во дворе толпу.

— Не знаю, как тебе, — возразил Томпсон, — а мне так даже отсюда видно, что этот парень и сам может трахнуть кого угодно.

— Гы-ы, — ответил Чероки и повесил трубку.

А свалка тем временем разрасталась. Это было непонятно. Обычно вокруг дерущихся собиралась вопящая толпа и криками подбадривала бойцов, а тут болельщиков практически не было и все больше заключенных вступало в эту странную драку. Все они были людьми жестокими и безжалостными, так что все могло окончиться весьма плачевно.

В общем-то, Томпсону было на все это наплевать. Непонятным оставалось лишь отсутствие охраны во главе с начальником тюрьмы. Но в это время из боковой двери корпуса «А» выбежало несколько человек в форме, вооруженных дубинками и баллончиками с едким газом. Они бросились в гущу событий и тут же стали активными участниками побоища. И тут у наблюдавшего за происходящим Томпсона глаза полезли на лоб. Один из охранников, встрявших в драку, размахнулся и двинул своего коллегу тяжелой пластиковой дубинкой по черепу. Тот повалился замертво. А сошедшего с ума охранника тут же прикончил какой-то китаеза, размахивавший незаконно изготовленным в мастерских тюрьмы тесаком.

С заключенными, заполнявшими тюремный двор, происходило что-то странное. Почти все они с яростью берсеркеров бросались друг на друга, и на асфальте валялось все больше и больше тел. Судя по позам, это были уже трупы. Томпсону стало не до размышлений о приятном досуге, и он сорвал пластиковую пломбу с затвора армейского крупнокалиберного пулемета, которые были установлены на каждой из вышек, окружавших тюремный двор. Когда он подсоединил к пулемету стационарный магазин на две с половиной тысячи патронов калибра 0.68, с вышки Чероки прозвучала очередь. У Томпсона мелькнула мысль о том, что, раз он откроет огонь не первым, то и отвечать не ему. Вот и хорошо. Однако нажимать на гашетку он не спешил. Очень уж непонятно было все это.

Чероки выпустил еще одну очередь и Томпсон, посмотревший в его сторону, поразился выражению лица своего коллеги. С расстояния в тридцать ярдов было отлично видно, что лицо Чероки искажено совершенно зверской гримасой. Он выкрикивал что-то очень недоброе и яростно водил прыгающим стволом по двору. Заключенные валились на асфальт один за другим. С другой вышки, находившейся через одну от Томпсона, тоже послышались выстрелы. Охранник, стоявший там, предпочел использовать тридцатизарядный егерский карабин с оптическим лазерным прицелом, и посылал в толпу пулю за пулей. Одна из них разнесла голову охранника, душившего заключенного полимерной самозатягивающейся петлей, обычно использовавшейся вместо давно устаревших наручников.