Евгений Истомин - Трава на пепелище

— Мне нужно подумать…

— Думайте, мой король. — Мужчина отправился к выходу. На пороге развернулся. — Готовь войска и будь готов к стремительному развитию событий, — вдруг резко добавил он.

Король не ответил.

Таинственный гость покинул комнату даже без намека на поклон.

— Кто этот… странный… велетриец? — услышал Ситион знакомый голос в дверях и подпрыгнул от неожиданности. Если старик хоть что-то слышал…

— Магистр, когда вы зашли? — пролепетал он.

— Только что, как видишь. Извините, Первосвященник, я привык входить сюда без приглашения и забыл спросить, можно ли поступать так при вашем правлении.

— Да, да, конечно, вот только…

— Так кто же этот мужчина со странной внешностью?

— Так… один из моих новых слуг.

— Не похож на слугу. Его взгляд… необычный… не как у слуги.

— И тем не менее.

Магистр присел на диван, привычным движением оправив полы легендарного плаща.

— Я заглянул к тебе… к вам по делу. До меня дошли слухи, что на востоке происходит несанкционированный военный сбор. Не желаете объяснить?

— Мне нужно больше солдат, разве король должен обсуждать это с кем-то?

— Разумеется. С Верховным советом.

— Я не считаю это настолько важным, чтобы беспокоить Совет, — огрызнулся король, достал из изящного шкафчика, инкрустированного самоцветами, кувшин с вином, налил, выпил целый бокал и налил еще. — Извините за негостеприимность, магистр, вам налить?

— Нет, спасибо.

— А я, пожалуй, опрокину кувшинчик.

— В вашем возрасте…

— У королей не бывает возраста, — оборвал Ситион.

— Позвольте спросить, — произнес магистр твердеющим голосом, — зачем же королю дополнительные войска?

— А вы не думали, что может начаться война с хотами?

— Ах вон оно что! Ты не первый, мой мальчик. Не забивай себе голову такими глупостями. — Магистр резко перешел на «ты», в голосе прозвучали отеческие нотки, и это жутко раздражало короля.

— Но я буду первый, у кого это получится.

Магистр снисходительно улыбнулся:

— Послушай, сынок…

— Не забывайтесь, магистр, — гаркнул Ситион, — негоже фамильярно обращаться к монарху!

Вадимор Лонинский медленно поднялся, глаза легендарного главы Ордена очищения загорелись огнем, на редкость ярким для человека его лет, голос же, напротив, заледенел. Королевские покои вдруг показались Ситиону маленькими, холодными и пугающими.

— Слушай, мальчишка, — прогремел голос магистра, — не успело тело отца остыть, а ты возомнил себя великим правителем! Ты, который в детстве даже коленку не расшибал, готов бросить страну в пекло Второй Великой войны! Так вот что я тебе скажу, покуда не наберешься ума, все твое правление будет заключаться в распевании молебнов по праздникам и тисканьи дворцовых девок по углам! Ты понял меня?!

Ситион поперхнулся. Такое обращение немыслимо! Слуга кричит на правителя. Немыслимо! Но что он может? Вся сила велетрийского короля — это Орден, а Орден — это Вадимор Лонинский, и если магистр выступил против, значит, Ситион бессилен.

— Магистр, — попытался возмутиться король, но вышла скорее мольба, и он заткнулся.

— Я не дам тебе Велетрию для военных игрищ. И не серди меня.

— А как же вера? Как же главная цель Ордена? — тихо напомнил Ситион.

Старик печально усмехнулся.

— Так вот, моя цель как пастыря, — ответил он так же тихо, — сохранить стадо и держать подальше волков, с чем я неплохо справляюсь. А вера? Оставь ее себе, Первосвященник.

Он резко развернулся, взмахнув полами плаща, и стремительно вышел, цокая подкованными сапогами.

Немного придя в себя после еще двух бокалов вина, король подошел к окну.

Решено. Да, он сдаст магистра и поставит во главу нового. Кто самый ярый сторонник войны среди старейших «чистильщиков»? Где-то он слышал о таком…

Корийен остановил двиг у самого края села и недовольно осмотрелся. Как он не выносит эти поля, эти рубленые домики, этот тихий покой, саму атмосферу сельской жизни! Он был частью ее когда-то, вырвался и теперь подсознательно боялся, что после бурной жизни может снова зацепиться за все это оголенными корнями.

И все же дело есть дело. Корийен вздохнул и поехал вперед.

У самого большого и старого дома «чистильщика» встретил такой же большой и старый человек. Староста села вышел на крыльцо, оперся на посох и следил за приближающимся гостем внимательным хитрым взглядом, спрятанным в глубоких морщинах.

— Приветствую тебя, воин, — пробасил он. — Выбирай избу, где хочешь остановиться на постой, всюду станешь дорогим гостем, всюду найдешь чистую постель и сытную пищу.