Михаил Михеев - Идущие на смерть

Старт, надо сказать, прошел очень мягко. Шлюп и впрямь был новый, муха не сиживала, и все гравикомпенсаторы были синхронизированы четко, с заводской калибровкой, которая почему-то пропадает сразу после первого вмешательства косоруких механиков. Поляризаторы гравитации вытолкнули кораблик на орбиту в считаные минуты, а еще через полчаса на экранах внешнего обзора замаячили контуры орбитальной крепости и, по совместительству, базы, на которой располагалась их эскадра. Уродливая, но вместе с тем величественная, похожая на бьющегося в падучей спрута конструкция стремительно вырастала в размерах и вот уже заполнила собой весь обзор.

Пилот вел шлюп лихо, и в последний момент Костин забеспокоился. Он вообще часто начинал нервничать, если не сам находился за штурвалом, а тут еще появилось ощущение, что парнишка не рассчитает, и… И ничто не портит мишень так, как попадание. На такой скорости они запросто проломят внешнюю обшивку и в блин размажутся по внутренней.

К счастью, опасения оказались напрасными. Пилот, виртуозно отработав двигателями, погасил скорость. Шлюп ловко состыковался с причальной иглой, короткий толчок в уши – выравнивание давления – и добро пожаловать на базу Северная Пять, что на орбите планеты Кирпич, названной так из-за идиотского чувства юмора первооткрывателей.

– Хоть бы переоделся, что ли, – буркнул Савостиков, не отрываясь от перелистывания толстой пачки каких-то документов.

– Не успел. И потом, я еще три дня в отпуске. – Здорово, Петр Петрович.

– И тебе не хворать, – рукопожатие капитан-лейтенанта было железным. – Боюсь, Всеволод Иванович, отпуск твой придется прервать чуть раньше.

– Что-то случилось? – моментально сделал стойку Костин.

– Случилось, но деталей не скажу – сам не знаю. Через два, – Савостиков бросил взгляд на часы, поморщился, – уже через час сорок семь тебя вызывает командующий. Так что переоденься.

– Настолько серьезно?

– Не знаю, честно. Медведь хмурый, но вроде не рычит пока. Ладно, действуй, мне вон, с бумагами еще разбираться.

Поймав тоскливый взгляд Савостикова, Костин на миг ощутил легкое злорадство. Ушел с корабля на кабинетную работу – получи и геморрой в лице флотской бюрократии. Впрочем, тоскливый взгляд отца-командира не помешал задать еще один вопрос:

– Кстати, а как ты мне транспорт организовал? Гонять корабли тебе вроде бы не по чину.

– Это не я, это адъютант Медведя крутился. Все, давай, переодевайся и не вздумай опоздать.

За две минуты до назначенного времени Костин в отглаженном парадном мундире стоял в приемной командующего эскадрой контр-адмирала Баженова, прозванного Медведем из-за бесформенной фигуры, дикой физической силы и тяжелого характера. Когда-то, по слухам, Медведь начинал в штурмовой группе линкора, участвовал в нескольких десантных операциях, но после ранения вынужден был изменить место службы. Правда, в административном кресле он тоже не засиделся, выбив себе перевод в действующий флот, где довольно быстро продвинулся до командующего эскадрой. На этой должности он находился уже более десяти лет и, хотя стратегическими талантами не блистал, со свалившимся на его плечи хозяйством вполне справлялся. Под его командованием эскадра обеспечивала прикрытие сектора, успешно гоняла пиратов, а один раз даже намылила шею коллегам из Альянса, сдуру решившим устроить небольшую провокацию у чужих границ. Словом, его было за что уважать.

Обыкновения мариновать людей в приемной Медведь тоже не имел. Ровно в назначенный срок массивная, под дуб, бронированная дверь его кабинета распахнулась, и из него буквально вылетел какой-то интендант, промокающий на ходу лысину огромным носовым платком. Судя по виду, ткань уже была мокрой насквозь. Следом за ним раздался грозный рык Медведя:

– Костина ко мне!

Адъютант привычно махнул рукой, заходи, мол, и опять уткнулся носом во что-то увлекательное, то ли секретные документы, то ли приключенческий роман. Оставалось только вздохнуть, как перед прыжком в воду, и шагнуть вперед.

Баженов сидел во главе огромного Т-образного стола и выглядел мрачным, насупленным и опасным. Словом, как всегда выглядел. Несколько секунд он рассматривал визитера из-под нахмуренных бровей, потом махнул рукой:

– Бери стул и присаживайся, не торчи, как хрен в борозде.

Дважды повторять не пришлось. Если адмирал говорит что-то сделать, не следует задавать лишних вопросов, поэтому Костин отодвинул один из стоящих у стола неудобных (наверное, чтобы подчиненные всегда помнили, кто есть кто, и не рассиживались зря) стульев и аккуратно присел. Медведь еще раз посмотрел на него, хмыкнул: