Юрий Соколов - Степень превосходства [Новая редакция]

— Ладно, — сказала она. — Если мой любимый муж так сильно куда-то хочет, он не должен страдать из-за невозможности туда попасть. Поэтому на Тихую полетим. Но сначала на Попликолу! Ты обещал мне поохотиться там? Ты обещал, что мы будем там торчать, пока мне не надоест? Вот давай и сделаем. Ты знаешь, что тут все без обмана. Я не поселюсь на Попликоле только ради того, чтобы не лететь на Тихую.

Мартынов улыбнулся и обнял жену.

— Радость ты моя! — сказал он совершенно искренне. — В который раз уже убеждаюсь: я не ошибся, когда делал тебе предложение.

— Для вас есть почта, — сообщила Полли, как только я переступил порог. — Переадресована из Монреаля. Открыть?

— Немедленно! — рявкнул я, не обратив должного внимания на слово «переадресована». Неужели на нас, наконец, свалился ЗАКАЗ? Одержимый желанием найти работу, я упустил из вида элементарный факт — ребята, конечно, не стали бы отсылать мне заявку на заказ. Хоть формально я и числился старшим компаньоном, любой из них мог оформить контракт от имени фирмы. Они бы это сделали, а уж потом сообщили мне новость.

И точно, это была не работа. Впрочем, работа, но не та, которую я искал. Из Пражской лаборатории биомеханики интересовались, не желает ли Питер Алексей Дуглас возобновить сотрудничество. Приятно, что по прошествии стольких лет тебя помнят. Тем более приятно сознавать, что в случае чего не придется помирать с голоду на улице. Воображение живо нарисовало мне Пражскую лабораторию, какой я ее помнил: скромный по размерам, но прославленный на всю Галактику медкомплекс, научно-исследовательский институт и клиника в одном флаконе; дружный, как хорошая семья, коллектив; профессор Вацек, под руководством которого я когда то начинал; мой беспутный, но талантливый ассистент Леня Гроссман… Я наскоро прикинул возможность променять вольную жизнь, простор открытого космоса и сотни далеких планет, на которых еще не успел побывать, на работу в четырех стенах, безопасность и стабильную зарплату. Потом, вместо того, чтобы отдохнуть после обеда, как планировал вначале, велел Полли включить суггестор, твердо намереваясь сделать что-то полезное на своем теперешнем поприще. Мимоходом отметил только, что, наверное, в биомеханике, как в науке, не произошло в последние годы заметных прорывов, иначе программа поиска кадров не выдала бы моим бывшим коллегам в Праге кандидатуру сотрудника, уволившегося двенадцать лет назад. Хотя, возможно, это постарался профессор Вацек — он всегда относился ко мне лучше, чем я того заслуживал.

— Сколько еще отчетов осталось? — спросил я.

— Двадцать пять, — отрапортовала Полли. — Плюс открытая информация научных экспедиций и разрешенные к просмотру файлы Косморазведки.

— Ну, науку с Косморазведкой я освоить уже не успею. Упакуй на кристаллы и отправь… Впрочем, нет. Возьму с собой — будет, чем заняться по пути на Землю. А отчеты давай прямо сейчас.

Я откинулся в кресле, моментально принявшем наиболее комфортную для тела форму, мягкие лапки суггестора прижались к вискам. Стена напротив провалилась в неизвестный мрачный мир, будто придавленный сверху низкими тучами. В голове пронесся прохладный стремительный ветер, умножая скорость восприятия во много раз.

— Вы готовы? — прошелестел голос Полли где-то на поверхности сознания, которое стало огромным, как бездонная яма.

— Давай, девочка.

Мир напротив шевельнулся и ожил, а в мозг одновременно на нескольких уровнях пошла информация — координаты маяков, планет, звездных систем; траектории полетов, карты, природные условия; названия животных, их размеры, повадки; типы примененных ловушек, марки оружия, необходимые дозы парализаторов…

Проснувшись утром, Нвокеди чувствовал себя лучше, но глаза открывать не хотелось. Хотелось опять уснуть. Черт возьми, да после такого марафона, как вчера, надо отлеживаться неделю! Уже снова проваливаясь в сон, Нвокеди уловил что-то… Звук? Но вокруг было тихо. Может, запах? Он осторожно потянул носом. Точно, запах. Тяжелый, незнакомый и пугающий. Гипномин, от которого сейчас першило в горле, не только помогал вспоминать хорошо забытое — он обострял все чувства, способствовал быстроте и ясности мысли. Открывая глаза, Нвокеди уже знал, что увидит.

Один из вчерашних монстров был здесь, прямо в его убежище. Да, он был похож на помесь павиана с ящером — голая черная кожа лоснилась, будто смазанная жиром; огромная, как тыква, голова сидела на короткой толстой шее, переходящей в широченные плечи. Обезьяноящер примостился на корточках почти вплотную к Нвокеди, совсем по-человечески положив на колени мосластые передние лапы; толстый змеиный хвост изгибался по земле. Господи, сколько он уже здесь сидит? Где его дружки? Должно быть, Нвокеди шевельнулся, потому что обезьяноящер оскалился и подался вперед. Из его глотки вырвался оглушительный рев, переходящий в визг. Нвокеди тоже завизжал — от страха и отвращения, сгруппировался, подтянув колени к груди, и изо всех сил ударил монстра в голову обеими ногами.