Алекс Орлов - Шварцкау

— Но я…

— Помолчите, майор Лоцмандер! Вы дадите ваше письменное объяснение позже и, скорее всего, уже военному прокурору! Я слышал, что вы игрок, Лоцмандер, но полагал, что это увлечение занимает вас в свободное от службы время. Вас рекомендовали, как хорошего обработчика данных и архивиста, а в результате мы получили гуляку и растратчика! Откуда у вас эта шинель, я вас спрашиваю? На кого вы работаете, Лоцмандер?!

— Сэр, я работаю на вас и ваше бюро, — заверил Лоцмандер. — А эта шинель на мне — маскировка. С ее помощью я пробрался в стан врага, чтобы получить ценную информацию.

— В какой еще стан врага? — спросил полковник и они с майором Штурмвудом переглянулись.

— В одну из частей тардионов, сэр.

— И как же вы там представились? Заблудившимся офицером? — с иронией спросил полковник и покачал головой.

— Нет, сэр, я просто поискал того, кто играет в карты и мы сыграли несколько партиек. Я ему немного поддался, зато получил ценную информацию.

— Вы хотите сказать, что проиграли казенные деньги? — подал голос майор Штурмвуд. Ему хотелось, чтобы полковник оценил его участие в этом разоблачении.

— Вот-вот! — поддержал его полковник. — Проиграли деньги и теперь придумали шпионскую историю про добычу информации в стане врага, да?

Довольный своей речью полковник зло засмеялся, и майор Штурмвуд засмеялся тоже, но тотчас прекратил смех, как только начальник посерьезнел.

— Это так, майор Лоцмандер?

— Не совсем, сэр. В этом портфеле казенные деньги, которые не удалось потратить потому, что магазин был закрыт на какой-то там ремонт чего-то там…

Полковник кивнул Штурмвуду, тот быстро подошел, взял портфель и, открыв его, достал деньги.

— Пересчитайте… — потребовал полковник и стал мерить кабинет шагами, посматривая на задержанного и прислушиваясь к шелесту ассигнаций.

— Все в порядке, сэр, ровно пять тысяч, — сообщил вскоре Штурмвуд.

— Та-а-ак, — протянул полковник Гровс, придумывая новую версию.

— Та-а-ак, майор Лоцмандер, — произнес он останавливаясь напротив задержанного. — А почему у вас мятое лицо? Вы пили?

— Да, сэр, я был обязан разговорить вражеского офицера и пил без закуски.

— А он вас не заподозрил?

— Нет, сэр, я все время был в этой шинели…

— Но это подозрительно!

— Он тоже так сказал, пришлось придумать историю с простудой и все время кашлять. Тогда-то он и предложил выпить, сэр.

— А что вы пили?

— Сначала все время коньяк, а потом мятный ликер…

— Не люблю ликер, особенно мятный.

— И я тоже, сэр, потому что он — зеленый! — подал голос Штурмвуд, но полковник его, казалось, не заметил.

— Ладно, Лоцмандер, пока все излагаете гладко, но это еще ничего не значит, понятно?

— Так точно, сэр.

— Что за сведения вы добыли?

— Джек Стентон, сэр.

— Что Джек Стентон? — переспросил полковник, потом его глаза округлились и он воскликнул: — Джек Стентон?! И что он? Вы его видели?

— Вот, как вас сейчас, сэр. Даже была мысль попытаться его ликвидировать, но тогда мне бы не дали оттуда уйти.

— Его хорошо охраняют?

— Не то чтобы охраняют, он ведь сам кого хочешь поохраняет, — ответил Лоцмандер заговорщицким тоном, — но за ним присматривают, сэр.

— Ладно. И что полезного в вашей информации?

— Завтра утром Джек Стентон с одним из офицеров отправляется в город, в увольнение, которое получил в качестве вознаграждения за очередное блестяще выполненное задание.

— Вот как? Вы слышите, Штурмвуд?!

— Так точно, сэр! — ответил майор и щелкнул каблуками.

— Срочно готовьте людей, пора завершать эту игру!

— Я подключу к этому делу новых людей Стоккера, сэр! Они отлично зарекомендовали себя в соседнем округе!

— Подключайте, майор. А вы, Лоцмандер, можете отправляться к себе, однако пока не подтвердятся ваши сведения, вы находитесь под домашним арестом.

— Я понял, сэр. Разрешите идти?

— Идите, майор.

Лоцмандер взял свой опустевший портфель и покосившись на стопку казенных денег, вышел за дверь.

«Эх, Том, великий человечище, — думал он, шагая по коридору к выходу. — Извини, что пришлось тебя подставить — так сложились обстоятельства…»

На обочине грунтовой дороги, в зарослях прошлогодней полыни стоял сельский пикап, какие часто использовали здешние фермеры.

В кабине сидели двое мужчин, привычно сосредоточенных на долгом ожидании. Их бледная, едва тронутая загаром кожа, выдавала в них приезжих. Новые, необмятые куртки топорщились, словно накрахмаленные, а свои шляпы из тисовой соломки они поправляли слишком часто, что также свидетельствовало об отсутствии привычки носить их.