Ник Трой - С петлей на шее

Человек негромко аплодировал. Не так, как возомнившие себя богемой обезьяны в театре, гулко хлопая как можно громче ладонью о ладонь. А с немного ленивой грацией хозяина мира, что едва касается пальцев пальцами, словно боясь стряхнуть пыль с перчаток.

Как я раньше его пропустил?! Или раньше человека там не было?

— Кто вы? — спросил я, чувствуя, что спина покрывается холодным потом.

Эхо подхватило мой хриплый вопрос, разметало по развороченному залу. Человек будто секунду прислушивался к осколкам моего вопроса, потом дружелюбно наклонил голову вперед. Приятный, с чуть заметной мужской хрипотцой голос произнес:

— Здравствуйте, Константин… Впрочем, по-вашему «здравствуйте» означает пожелание здоровья и долголетия. А это в нашей ситуации абсурдное пожелание, но, к сожалению, иного приветствия в вашем языке нет…

Я молчал, ожидая продолжения. Сердце колотилось как безумное, накачанная химией кровь разгоняла адреналин по организму. Почему-то я совершенно не ощущал радости от того, что все-таки нашел человека. Этот человек не вызывал во мне ничего, кроме страха. Странного, необъяснимого животного страха… и агрессии.

Человек помолчал, картинно вздохнул, сложил руки на подлокотниках кресла. Было такое ощущение, что он наслаждается каждым движением. Как будто само ощущение тела доставляет ему несказанное удовольствие. Эта мысль неожиданно вспыхнула в сознании, испуганно забилась вглубь, но новый приступ страха уже взбудоражил мое воображение. Сразу вспомнились все разговоры покойных американцев об Армагеддоне.

— Кто вы? — еще раз спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Ну, если вам так требуется мое имя, что, впрочем, неудивительно, зовите меня… э-э… Христиан, — так же дружелюбно улыбнулся человек. Но его пронзительные голубые глаза вызывали панику. Что-то в них было чужое, далекое, непонятное и пугающее.

Это имя моментально отозвалось во мне приливом суеверного страха. Ангел! Я общаюсь с ангелом! Но тут же, из дурного чувства противоречия и надежды, что мой вывод ошибочный, я спросил:

— Вы из здешнего Гарнизона? Здесь есть еще люди?

Христиан странно покосился на меня, будто я сморозил несусветную глупость. Покачал головой, но глаза утратили изрядную часть дружелюбия и теперь смотрели испытующе. Будто он хотел убедиться, что разговаривает с тем человеком, который ему нужен.

— Нет, Константин, я не из здешнего Гарнизона, — вроде бы мягко сказал человек, но слух резанул отблеск стали. — И здесь нет выживших, которых вы так хотели найти.

— Тогда кто вы? — вновь с напором спросил я.

— Вы повторяетесь, — с укором ответил человек. — Сейчас не важно, кто я, гораздо важнее знать — кто вы?

Я растерялся. Нелепый разговор на развалинах начинал вызывать сильную головную боль. Я все еще отказывался поверить в то, что передо мной ангел. Может быть, перекреститься? А как? Слева направо? Или справа налево? Двумя или тремя пальцами?! Черт! Что-то меня несет куда-то не туда, покаяние какое-то, а не беседа…

— Кто я — известно, — медленно сказал я.

— И кто же? — вдруг заинтересовался Христиан.

«Слушай, а может быть, он никакой не ангел?! — вспыхнула вдруг мысль. — Может быть, это какой-то местный сумасшедший?!»

— Я… — бодро начал я, но вдруг запнулся. От неожиданной паузы вдруг внутри начала закипать злость и досада, я брякнул: — Я — человек. Один из хантеров Гарнизона выживших. Он находится на станции…

— Я знаю, где он находится, — прервал меня Христиан взмахом руки. — Вы мне ответьте, кто вы? То, что вы человек, поймет даже слепой. Но какой человек?

— Слушайте, что за вопросы?! — раздраженно спросил я. — «Какой человек?». Обычный человек. Что вы хотите услышать? Добрый я или злой?

Христиан мягко улыбнулся, на холеном лице ослепительно блеснули ровные и белые острые зубы.

— Сейчас каждый человек в той или иной степени злой или добрый. Меня интересует, мыслящий вы или как все? Осознаете ли, что вы являетесь причиной всех бед, что постигли вашу планету?

Я почувствовал, что проваливаюсь в бездну. Перед глазами встал образ Вички, что так до конца своей жизни и была уверена, что виноват во всех бедах я. Но как?! Когда?! Что же я совершил?! Я почувствовал, что ноги начинают подгибаться, а руки дрожат мелкой дрожью. Мой голос напомнил воронье карканье:

— Я… виноват? В Катастрофе?.. Но…

— Нет, нет, нет, — замахал руками Христиан, будто отгоняя назойливое насекомое. — Господи, как же с вами трудно!.. Не вы конкретно виноваты. Вы не нажали какой-то скрытый рычаг, что запустил программу самоуничтожения. Не раскопали гробницу Тутанхамона в московской канализации, тем самым навлекши на всех проклятие. Не ваш грех перевесил чашу весов… хотя все может быть…