Игорь Чужин - Странник. Переступи через беду и отчаянье

шестьдесят - шестьдесят пять. Однако вместе с дорожными сумками наша ноша была

неподъемной, и мы решили оставить сумки в гроте, а затем вернуться за ними.

Больше двух часов мы тащили Игоря на носилках, преодолев за это время меньше

километра, а нам предстояло пойти еще двадцать. От изнеможения мы несколько раз

роняли свою ношу, после чего Игорь перестал стонать в беспамятстве. Удары об

землю не улучшили самочувствия больного, но наши силы тоже были не беспредельны

и скользкие от пота палки выскальзывали из рук. Когда я решила, что мои руки вот-вот

оторвутся, мы, наконец, вышли к старой дороге, заросшей по колено травой.

Катя, немного передохнув, отправилась за сумками, а я решила привести в

исполнение свой план, для которого наступил подходящий момент. У меня не было

даже моральных сил дальше тащить проклятые носилки, поэтому совесть скромно

помалкивала. Я страстно хотела жить, а гниющий на носилках труп, стоял на пути к

этой цели. Я взяла в руки тряпку и заткнула ею рот Игоря. Поначалу ничего не

произошло, но через минуту тело Игоря выгнулось дугой, и он открыл глаза. Липкий

пот потек у меня по спине и я в ужасе прижала тряпку к лицу жертвы изо всех сил.

Игорь начал задыхаться и попытался оторвать мои руки от своего лица, но я давила

все сильнее, а силы Игоря таяли с каждой секундой.

Мощный удар отбросил меня в кусты, словно тряпичную куклу. Непонятная сила,

словно кувалдой ударила меня в грудь, и выбила воздух из легких. Несколько минут

я корчилась на земле и мучительно пыталась восстановить дыхание. Придорожные

кусты были покрыты колючками, поэтому я выползла из кустов, словно ободранная

кошками и заплакала от обиды и боли.

Игорь сидел на носилках, раскачиваясь из стороны в сторону, и глядя на меня

мутным взглядом, спросил:

- Лена это ты? Что со мной случилось? Я ничего не помню.

Слова Игоря дали мне надежду на то, что он не помнит, как я пыталась его убить и,

заливаясь слезами, ответила:

- Да это я. Ты метался в бреду, а я пыталась тебя удержать, но ты меня ударил в

живот с такой силой, что я улетела в кусты. Теперь у меня все внутри болит.

- Прости меня Леночка, я не помню, как это произошло.

Прохрипев эти слова, Игорь повалился набок, и его вырвало, затем он снова

потерял сознание и начал бредить. На вторую пытку покушения у меня не осталось

ни моральных, ни физических сил, а если сказать честно то и смелости. Игорь,

даже находясь в беспомощном состоянии, едва не прибил меня как муху, поэтому

пусть судьба решает жить ему или нет, а я умываю руки.

Вскоре вернулась Катя и я рассказала ей свою версию произошедших событий и о том,

что Игорь приходил в сознание. День клонился к вечеру, и продолжать путь, стало

невозможно. Поэтому мы оттащили носилки с Игорем в сторону от дороги и

устроились на ночлег. Пока я готовила еду, Катя мастерила волокушу, затем мы

вместе с ней обработали язвы на теле Игоря и накормили его обрывшей уже ухой.

Когда мы закончили все дела уже окончательно стемнело. О ночном дежурстве не

могло быть и речи поэтому, доверив свою судьбу воле случая, мы заснули прямо на

голой земле у прогоревшего костра.

Следующую неделю я помню только отрывками. Похоже, мы с Катей превратились в

загнанных ломовых лошадей, которые тащили свой груз к недостижимой цели только

по привычке. Игорь еще два раза приходил в сознание, однако вскоре опять впадал

в забытье. Язвы на его теле начали подсыхать, но он был очень слаб, и мы не

понимали, какие силы удерживают его среди живых.

К полудню седьмых суток мы доплелись до перекрестка, где лесная дорога

пересекалась с наезженным трактом, на котором были хорошо видны следы лошадиных

копыт и колеи от тележных колес. Следы оказались старыми, и их размыло дождем,

но все равно они были оставлены не более месяца назад.

Мы решили сделать привал, а затем решать, куда идти дальше. За последние два дня

мы довольно далеко ушли от кормившей нас реки, и запасы рыбы подошли к концу.

После привала Катя собиралась вернуться к реке, чтобы наловить рыбы на несколько

дней. Конечно, свежая рыба не могла храниться долго, но если ее поджарить, то мы

смогли бы растянуть запасы на три четыре дня. Пообедав остатками завтрака, мы

покормили Игоря и повалились на траву. После еды нас разморило на солнышке, и мы

незаметно для себя задремали, но выспаться, нам было не суждено.