Шимун Врочек - Танго железного сердца

Лоретт посмотрела на внучку.

— Надень шпильки, — сказала она серьезно. Ивен не знала, смеяться ей или плакать.

Он ждал ее за углом. Невысокий усталый мужчина в шляпе; руки в карманах плаща. Ничего такого в нем не было. Не Джордж Клуни точно.

— Привет! — сказала Ивен. — Ты — Спейд?

Мужчина кивнул. Вставил в угол рта сигарету, чиркнул спичкой.

— Ты меня боишься? — спросил он, прикуривая. Лицо, подсвеченное снизу, казалось гротескным, как у киношного злодея.

— Немного, — призналась Ивен. — Ты похож на чудика, который насмотрелся старых фильмов с Бадди Рукертом.

— Это который умер от рака горла?

— Ты его знаешь?

Спейд выпустил дым в ладонь, внимательно посмотрел на нее снизу вверх. Усмехнулся.

— Нет.

— Моя бабушка обожает такие фильмы. Она сама была актрисой. Золотой век Голливуда, когда женщины были сказочно красивы, а мужчины мужественны и благородны. — «Что я несу?» Ивен рассмеялась, потом нахмурилась. — Почему ты так странно смотришь?

— Ты напоминаешь мне женщину, которую я когда-то знал, — ответил Спейд. Ивен опять засмеялась. Ничего не могла с собой поделать.

— Вот-вот, именно так и говорят в этих фильмах. Только ты забыл добавить «детка» — тягуче, как сквозь жевательную резинку.

Спейд улыбнулся. В глазах его мерцали огоньки. О, нет, подумала Ивен.

— Ты действительно очень похожа на Еву… на Лоретт. Но при этом — другая.

Ивен встряхнула головой, сбрасывая наваждение:

— Еще бы! Я как минимум не блондинка. Бабушка красилась, чтобы выглядеть блондинкой. Тогда это было модно. Вообще, у нее темные волосы. А у меня — каштановые.

— У тебя чудесные волосы, — сказал он. — А теперь я должен видеть Лоретт.

— Невозможно, — ответила Ивен. — Ты серьезно? В нее стреляли. Полиция никого не пускает. — она помолчала. — И вообще, откуда ты знаешь бабушку? Ты не…

«ты не убийца, случайно?»

Спейд помолчал, выпустил дым.

— Однажды она предложила мне сто долларов, — сказал он. — По тем временам это были хорошие деньги. Работенка непыльная. Незаметно пойти за ней и проследить… чтобы с ней ничего не случилось.

— И как?

— Я провалил дело, — сказал Спейд. Глаза у него постарели. — И за мной должок. Очень большой должок.

Руки лежат на столе. Длинные пальцы, узкие ладони — но руки, несомненно, мужские, хоть и безволосые. Бледная пористая кожа. На правой кисти — черные точки, покраснение, словно от порохового ожога.

На стене перед столом — фотографии Лоретт в образе Евы Уондерли. Их много. В центре — цветной плакат фильма, датированный сорок шестым годом. Чуть правее — фотография постаревшей Лоретт с дочерью, перечеркнутая надписью красным маркером. Лоретт на этой фотографии выглядит постаревшей и жутко некрасивой.

Руки спокойно лежат. Есть в них что-то неправильное, но это не определить на первый взгляд.

Ноготь на указательном пальце обломан.

Красная надпись гласит:

«НЕТ. ОШИБКА»

— Тебе не кажется, что ты слишком много пьешь?

Я посмотрел на нее поверх бокала с джином.

— Иногда кажется.

— И?

— Тогда я напиваюсь сильнее обычного — чтобы заглушить чувство страха.

Она засмеялась.

— Бог ты мой, ты себя хоть слышишь? Эти дурацкие афоризмы! Дешево звучит, вот как, Джо Спейд. Дешево.

Я промолчал. Для меня звучало нормально.

Утром я побрился, глядя на себя в зеркало. Лицо распухло от вчерашнего, глаза как у побитой собаки.

— Боже, на кого ты похож, — сказала Ивен.

— Просто сегодня хороший день. Обычно по утрам я выгляжу гораздо хуже.

Ивен не поддалась на шутку.

— Если ты пробудешь здесь еще пару дней, то развалишься на куски.

— Пожалуй, ты права. — Спейд закинул ноги на стол. — Мне нужно попасть к твоей бабушке.

Ивен посмотрела на его ботинки, на серые носки в мелкий узор — такие, похоже, уже лет тридцать не делают.

— У меня глупое ощущение, — сказала Ивен. — Словно я нахожусь не в своей квартире, а на конкурсе двойников Бадди Рукерта. Плащи, твидовые пальто и шляпы. И неизменная сигарета. Ты мне весь дом прокурил.

Спейд поднял брови:

— Конкурс двойников? Кинотеатр «Маджестик»?

— Он самый. Я видела по телевизору. Дурацкий конкурс, если честно. Шляпа, серый плащ, руки в карманы — и ты уже старина Бадди. Не отличить одного от другого. Сплошная серость. Разве что один афроамериканец…

— Черный, что ли? И что?

— Он был похож больше всех.

Спейд усмехнулся.