Михаил Михеев - Песец подкрался незамеченным

Так вот, этот компьютер, помимо прочего, являлся универсальной системой управления механизмами корабля. Интерфейс транслировался прямо в мозг, с мозга же считывались и команды. Ковалев попытался расспросить Шерра о том, как это делается, однако запутался уже через пять минут щедро пересыпанных мудреной терминологией объяснений. Результатами этой лекции для Ковалева стали только кратковременная головная боль и стойкое убеждение, что молодой врач и сам плавает в этом вопросе. Возможно, так оно и было, но выяснять это у Ковалева не было никакого желания, действует — и ладно.

— Так, мужики, кто может двигаться — идет туда, — Ковалев махнул рукой себе за спину. — Кто посильнее — помогите мне с ранеными, грузить их придется самим. Ну, чего встали? — Он нетерпеливо захлопал в ладоши. — Действуем, действуем.

Однако люди, видимо еще не оправились от шока, а потом к нему добавилось новое потрясение.

— Эт-то… Что… — заикаясь, выдавил один из помбуров со звучным именем Спартак, указывая пальцем за спину Ковалева. Нельзя сказать, чтобы он трусил — трусость этому человеку была вообще не свойственна, однако ошарашен он был изрядно. Похоже, потрясений для ребят на сегодня было многовато.

Ковалев обернулся и сплюнул. Позади него стоял транспортный бот с «Громовой звезды». Самый обычный такой транспортный бот — стреловидный, обтекаемый, отполированный, блестящий на солнце, как живое серебро. Прекрасная в своем совершенстве стометровая машина, будто сошедшая на эту Богом забытую поляну с экрана кинотеатра, из старого фильма о звездных войнах… Елки-палки, Ковалеву за прошедшие месяцы такие машины примелькались уже настолько, что он даже не подумал, каким шоком будет для его товарищей увидеть это чудо.

— Это то, что надо, — чуть резче, чем стоило, ответил он. — Мужики, некогда, некогда, давайте внутрь, там сидения, как в самолете. Заходите, пристегиваетесь… И помогите мне кто-нибудь, одному раненых грузить неудобно.

Однако, до погрузки на носилки раненых, обессилевших, получивших повреждения ног надо было еще вытащить их из вертолета. Выносить раненых людей через пассажирский люк… Ну, это неудобно и травмоопасно для самих выносимых, тем более что вертолет лежал косо и вылезать из люка было неудобно даже налегке. Створки грузового люка были заклинены, казалось, наглухо, однако Ковалев решил эту проблему походя — одним резким движением выворотил левую створку и отбросил ее в сторону. У тех, кто видел это, в очередной раз полезли на лоб глаза, но потрясением больше — потрясением меньше сейчас роли не играло. Легко запрыгнул внутрь, огляделся.

Видно в полумраке было паршивенько. Глаза, несмотря на щедрый дар корабельного регенератора, позволивший им видеть при нужде каждое перышко летящей в небе птицы, все-таки адаптировались к резкому изменению освещенности пару секунд. Впрочем, компьютер на лбу тут же, хотя его об этом и не просили, начал передачу в мозг видеоизображения, призванного заменить человеку в такой ситуации зрение. Все правильно, он был рассчитан на обычного человека, зрение которого адаптируется значительно дольше. Сделав мысленно пометку поменять настройки, Ковалев выключил надоедливую опцию и, убрав наконец мешающее и раздражающее удвоение, возникшее при наложении того, что он видел собственными глазами, и видеотрансляции, смог наконец осмотреться.

М-дя, ничего хорошего он не увидел. Неходящих было аж семь человек, среди них одна женщина. Ну, это согласовывалось с тем, что он уже знал, включая смерть Джораева. Однако, за то время, пока его не было (исключая те месяцы, которые все здесь находились в стазис-поле и не чувствовали течения времени) их состояние ухудшилось. Резкий запах давно не мытых тел и болезни, от которых Ковалев успел отвыкнуть, как молотком бил в ноздри. Похоже, что Шерр тогда со своим стазисом успел вовремя. Лучше бы он, конечно, установил поле сразу после того, как подобрал Ковалева, а не через неделю с лишним, но, как говорится, на безклевье и рыбу раком. Спасибо и на том, что вообще помог — совершенно не обязан был, если вдуматься.

Ковалев начал укладывать пострадавших на носилки, которые, подчиняясь его командам, по очереди вплывали в вертолет и услужливо опускались в нужном месте. Одному было неудобно, однако почти сразу ему пришли на помощь. Как ни удивительно, это оказался Джим — американец, несмотря на возраст, полученные травмы и общее истощение, все еще был довольно силен, так что получилось все как нельзя лучше. Самое интересное, что Джиму вынужденное голодание даже пошло на пользу — сбросив лишний вес, он стал заметно подвижнее, да и одышка, мучавшая его в последние годы, куда-то пропала.