Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Северо-Запад

— Короче, здесь мусор копят. Биологический. Нас то есть. Преступников и разумных мутантов. Неразумных Чистые прям на месте режут. Не любят здесь мутов…

— Чистые? — переспросил я.

— Ну да, — кивнул мохнатый. — Так себя те называют, у кого мутагенных изменений не нашли. Им, получается, жить можно. А нам нельзя.

Рассказчик смачно плюнул в солому, откуда немедленно пошел дымок. Мохнатый дымок затоптал и продолжил:

— Меня мамка родила и сразу спрятала в лесу. Нору оборудовала, бегала кормить, пока ее отец отмазывал. Обычное дело у нас, только стража быстро таких вычисляет и детенышей душит. Причем вместе с родителями, которые могут дать некачественное потомство. Но моих непросто было просчитать, они высокие посты занимали. Вместе с отцом и вырастили меня. Батька махаться научил и даже электрокар водить, он у меня начальником стражи был. Да и не только электрокар могу, отец много чего показывал…

Мохнатый всхлипнул и утер волосатой лапой широкие ноздри. Понятно. О предках он говорит в прошедшем времени, значит, их уже нет.

— Потом, когда меня нашли, обоих постов лишили — и сюда, в одну клетку. Только они гордые были. Отец выломал прут из решетки, заточил об пол. Мамку им убил и сам закололся. Не пережил позора. Сын-мут — это страшное клеймо у нас…

«Странно, — подумал я. — Зачем себя убивать, когда не все шансы использованы? Хотя в каждой группе свои законы, могли и до такого доморочиться…»

— Ну а я не могу так, как родитель мой. То есть жизни себя лишить. Духу не хватает. Вот и сижу тут третий месяц, жду, пока народу для Игры достаточно наберется. Все, кто здесь сидит, уже осуждены на Игру, так что только вопрос времени, когда нас торгаши на фарш порубят.

— А тут и суд есть? — удивился я.

— Ага, есть, — хмыкнул мутант. — Еще одно представление для местных придурков, считающих себя Чистыми. Типа, все по закону. Древние традиции у нас уважают.

— А Игра — это тоже традиция? — поинтересовался я.

— Она самая, — кивнул мохнатый. — В честь древней битвы между нами и маркитантами. Ну и польза есть, чтоб и у них и у нас стража на стенах не расслаблялась. Типа учений.

— Правила есть?

— Есть. Как только первый игрок коснется стены, можно начинать их косить. Обычно их из пистолетов расстреливают раньше, чем те на стены залезут. Ну и мы их тоже мочим, когда у торгашей мутантов да преступников поднакопится.

— Почему из пистолетов? Автоматов, что ли, нет?

— У маркитантов все есть, — хмыкнул мохнатый. — Только это тоже правила. У защитников тоже только холодняк и карманная артиллерия. Типа, чтоб у смертников был хоть какой-то шанс. Только нет у них ни хрена никакого шанса…

— А свою крепость маркитанты давно построили?

— Крепость-то?

Мохнатый почесал в затылке.

— Да вроде лет сто уже как. Или больше. Я историю хреново знаю. Это Чистых ее заучивать заставляют, а я в лесу на другое учился. Но точно знаю, что, когда торгаши поняли каким богатством завладели, мигом разобрали коттеджный поселок и из тех материалов перед лесом выстроили нехилый замок со стенами высотой мама не горюй. И вовремя, кстати. На них «шереметьевские» поперли…

— Со стороны аэропорта? — уточнил я.

— Точно, — кивнул мохнатый. — У «шереметьевских» с оружием всегда нормально было. Там до войны в поселке Чашниково стояли четыре воинские части — погранцы, инженеры и спецназ строго засекреченный. Вот они-то и полезли в Куркино, думали, легкая добыча. А их торгаши со стен пулеметами да огнеметами встретили. Потом выживших отловили и предложили нам Игру…

Смысл происходящего стал складываться для меня в некую картину.

— А сколько защитников на стенах? И что будет, если игроки возьмут крепость?

Мохнатый рассмеялся.

— Защитников тоже тридцать. И если игроки выиграют и займут стену, то они получат свободу. Только бред это. Что наши, что маркитанты играют в полной броне с огнестрелом в руках. Саблями против них много не навоюешь. К тому же, если даже чудо случится, думаю, победителей моментом посекут те, кто любуется на это представление изнутри крепости.

— А если на стены не лезть и просто убежать?

— Все предусмотрено. Сзади смертников заградотряд стоит, из своих. Перестреляют в момент. Им мутантов не жаль…

Внезапно в помещении стало светлее. В конце коридора из клеток распахнулась дверь. В дверном проеме обозначился силуэт плечистого мужика.

— Снайпер кто?

Голос у мужика был зычный, словно воздух из легких шел не через рот, а продувался сквозь медную оркестровую тубу, снабженную языком.