Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Северо-Запад

Но то, что эти две пушки усилиями людей Зоны трех заводов дожили до сегодняшнего дня, меня решительно не устраивало. Потому что обе они сейчас были направлены в нашу сторону. И если с относительно скромного вида зениткой, не имеющей щитового прикрытия расчета, мы бы могли побороться на равных (например, на опережение срезать тот расчет очередью), то против грозной Д-44 ловить было нечего.

Я точно знал — эта жуткая штуковина с километра шьет насквозь одиннадцатисантиметровую броню. А уж со ста метров нам вообще все равно — что кумулятивным стрельнут артиллеристы, за толстым щитком орудия укрывшиеся, что осколочно-фугасным, что подкалиберным. По фигу, что у этой дуры сейчас в стволе. Бахнет раз — и нету нашего БТРа вместе с экипажем машины боевой. Даже обосновавшиеся в свежевырытых траншеях по краям дороги автоматчики да пулеметчики не понадобятся. В данной ситуации возможная огневая поддержка пехоты только так, для придания солидности моменту.

— Не стрелять, — скомандовал я. И добавил: — Дергаться тоже не надо. Сидим тихо, загораем.

Летом рассвет наступает рано и в пять утра уже все замечательно видно. В сложенном из бетонных плит левом укреплении заставы, которое язык не поворачивался назвать дотом, наметилась какая-то движуха. Наконец из нагромождения плит вылез тот самый мордатый замдиректора. Интересно, шеф его посылает на такого рода переговоры потому, что он профи в этом деле? Или просто если пристрелят, то и не жалко?

Сейчас гонору у зама было поменьше, чем в прошлый раз. Наверно, впечатлили не столько крупнокалиберные стволы нашего БТРа, сколько морды нео, нехорошо скалящиеся прямо над ними.

— Директор приказывает сложить оружие, — срывающимся голосом прокричал зам. — Можете взять припасов сколько унесете на себе — и проваливайте в свою Москву.

— А с чего такая милость? — удивился я. — Вроде ж мы обо всем договорились.

— Мы не договаривались, что ты пожжешь все наши боевые машины, а потом отпустишь на волю целую кучу вооруженных мутантов. Толпа осмов только что переправились через Канал на километр ниже заставы. И теперь если они вернутся, то будут представлять серьезную угрозу…

— Слышь, зам, — прервал я его вопли. — А Директор как себя чувствует? Голова не болит? Руки не трясутся? Лицо пятнами не пошло?

Заместитель поперхнулся невыкричанными словами. Растерянно оглянулся на автоматчиков. Потом посмотрел на бетонное укрепление, перевел взгляд на орудие.

— Короче, — крикнул я с расчетом, чтобы мои слова были слышны и на заставе. — Если твой Директор хочет дожить до вечера, пусть он выйдет и поговорит со мной лично.

Зам хотел еще что-то сказать, но его прервали:

— Довольно.

В черном проеме кустарно сложенного бетонного укрепления появилась знакомая фигура.

— Я и вправду неважно себя чувствую, — произнес Директор. Вроде негромко сказал, а все услышали. Бывают люди с такими голосами, они обычно Директорами и становятся. — Зачем ты поднял меня с постели, Снайпер?

— Ну, ты же не случайно переехал сюда из укрепленной Зоны трех заводов, верно? — сказал я, спрыгивая с БТРа. Больной человек, как-никак, надо ж оказать уважение. К его болезни, разумеется, не к нему.

— Не случайно, — кивнул Директор.

Мы пошли навстречу друг другу и встретились как раз посредине, на пересечении линий выстрелов его автоматчиков и моих нео. Забавная мысль — «мои нео»! Хотя как еще командир может называть членов своего отряда?

Выглядел Директор действительно неважно. Похоже, я переборщил с дозой той жидкости, что выдавил Ург по моей просьбе из-под своего ногтя. Там и было-то всего две-три капли, которые он слил в стреляную гильзу из моего кармана. А я потом аккуратно перелил их в стеклянную флягу. Ладно, учту на будущее.

— Дело в коньяке, так ведь, — сказал он. Не спросил, а именно констатировал факт.

— Не совсем, — сказал я. — Скорее в том, что было во фляге помимо коньяка.

Директор усмехнулся.

— Дай угадаю. Яд осмов?

— Кому яд, а кому средство для приготовления пищи, — пожал я плечами. С дозой я точно погорячился. На лице и на лысине Директора были уже не просто пятна, а участки глубокого некроза, грозящие вот-вот превратиться в полноценную еду для осмов. Интересно, теперь эти рытвины останутся у него навсегда? Хотя, если мы не договоримся, они точно исчезнут, причем очень скоро. Вместе с лицом и лысиной.

— Противоядие есть? — спросил Директор.

— Это зависит от того, к чему мы придем в результате переговоров, — сказал я.