Андрей Ливадный - Автономный режим

Майор Дуглас, облаченный в бронескафандр, полулежал в кресле пилот-ложемента. Обзорные экраны не работали, лишь редкие индикационные сигналы тлели во мраке, отмечая местоположение блоков кибернетических систем, которые объединял в бортовую сеть разум боевого мнемоника.

«Стилетто» обладал сокрушительной мощью. В зависимости от конфигурации оборудования он мог выполнять различные задачи, от длительного автономного поиска в условиях неисследованного космоса до уничтожения укрепленных планетных баз или молниеносных атак на крупные соединения кораблей противника, но вне контакта с разумом человека уникальная машина была мертва и никчемна. Каждый раз, занимая кресло пилот-ложемента, Ральф Дуглас формировал локальную сеть, его мозг принимал функции ядра кибернетической системы, сознание объединяло сотни узлов и механизмов в единое целое. Такой подход стал последним рубежом защиты современной техники от ее использования «кем попало», в том числе и представителями иных цивилизаций.

Но путь, который пришлось пройти, прежде чем появление мнемоников поставило точку в безраздельном господстве машин над своими создателями, был долог и тернист.

Давно не секрет, что человеческий мозг является уникальным нейронным компьютером, наши способности к восприятию и обработке информации намного превосходят возможности искусственно созданных вычислительных устройств, но потенциал биологической нейронной системы, отшлифованной, доведенной до абсолюта миллиардами лет эволюции, не востребован, – в повседневной жизни мы используем едва ли пятнадцать-двадцать процентов от дарованных природой возможностей.

Однако попытки раскрыть дремлющий потенциал человеческого мозга не прекращались на протяжении тысячелетий.

Первые опыты в области мнемотехники проводились еще на Земле, в далекую эпоху, предшествующую Великому Исходу.

Обязательная имплантация всех граждан Земного Альянса [2], интеграция сознания каждого человека в общую информационную среду цивилизации, создание первых мнемонических интерфейсов управления машинами привели к возникновению технологии прямого нейросенсорного контакта, сначала с использованием кабельного соединения, затем при помощи средств беспроводной связи.

После Первой Галактической войны технология долгое время не получала дальнейшего развития. Стандартные импланты, разрешенные к применению, оснащались урезанной версией модуля распознавания мысленных команд.

Сменялись поколения. Истончались страхи и фобии. Жестокий опыт войны постепенно превратился в предмет исследования, а глубины стопроцентного нейросенсорного контакта между человеком и машиной уже не казались бездной, растворяющей человеческий разум.

Прогресс не остановить.

Исследования человеческого мозга продолжились, в свободной продаже появились различные, порой весьма специфические «модули расширения сознания».

Генная инженерия постепенно выходила из тени, во многих населенных мирах клонирование в сочетании с евгеническими программами приобрело статус официальной демографической политики, а на некоторых планетах печально известный мыслесканер Джедиана Ланге использовался в правосудии.

Каждое из упомянутых явлений по отдельности вроде бы не несло глобальной угрозы, но опасность скрывалась в синтезе технологий, обобщении накопленных знаний на стыке генной инженерии и мнемотехники.

Результатом стало создание «генератора нейронных импульсов» – компактного имплантируемого устройства, способного преобразовывать машинный код в команды, распознаваемые человеческим мозгом. В сочетании с технологией клонирования и успехами генной инженерии использование генератора позволило приступить к конструированию биологических роботов.

Бесконтрольное развитие ситуации привело к тяжелым последствиям. Биороботы оказались не столь надежны, как утверждали их производители, да и отношение людей к живым «игрушкам» пестрело рецидивами различного толка. Знаменитое восстание биологических машин на планете Флиред [3]привело к запрету технологии, но решения Совета Безопасности Миров были проигнорированы: в Обитаемой Галактике нашлись звездные системы, где по-прежнему процветали запрещенные производства и связанный с ними черный рынок биологических машин.

В ход событий вмешались военно-космические силы первой Конфедерации Солнц.

После зачистки планеты Зороастра и краха корпорации «Галактические Киберсистемы» производство биороботов прекратилось, а опыты в области мнемотехники, направленные на создание новых устройств «расширения сознания», оказались под строгим запретом.