Михаил Ежов - Под знаком небес

За окном шел тихий теплый дождь, небо оставалось голубым, и только над Ялгаадом плыли белые облака.

Ольгерд сидел на низком диване в королевских покоях и потягивал из золоченого кубка розовое вино. На нем была тонкая белая рубаха с вышивкой, кожаная красная куртка и синие штаны, заправленные в высокие охотничьи сапоги. Черные волосы ложились на широкие плечи, грубые черты лица казались вырезанными из камня. Он ничем не отличался от Дьяка, разве что не было в его взгляде того равнодушия, которое заставляло трепетать и преклоняться перед правителем Малдонии всех придворных и слуг.

Изящный белый пес с короткой блестящей шерстью вбежал в комнату и положил морду Ольгерду на колени. Эрнадил рассеянно погладил животное.

Он еще не свыкся с мыслью, что стал королем, пусть даже и под чужим именем. Рядом с ним, на резном столике, лежал свиток с указаниями, оставленными Дьяком, Железным Герцогом, человеком, для всех и всегда остававшимся загадкой, отдавшем власть так же легко, как бросают под стол обглоданную кость.

Ольгерд поставил кубок и коснулся кончиками пальцев пергамента.

– Ваше Величество, – тихий голос заставил Эрнадила вздрогнуть.

Он поднял глаза и увидел Диодора, заглядывавшего в приоткрытую дверь.

– К вам посетитель.

– Кто?

– Некий старик. Он утверждает, что вы ждете его.

– Я никого не жду, – ответил Ольгерд.

– Приказать ему уйти?

– Нет. – Эрнадил подумал, что Дьяк, возможно, назначал аудиенцию, которая может оказаться важной. – Проводи его сюда.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Диодор исчез, а через несколько минут в комнату вошел высокий старик с длинными седыми волосами и тонкими правильными чертами лица. Он был одет в просторную пурпурную мантию, откинутый капюшон лежал на его узких плечах и прямой спине. В руках посетитель держал узловатый посох.

Ольгерд вопросительно поглядел на старика, но гость стоял у порога и смотрел на короля с едва заметной улыбкой. И тут Эрнадил понял, что лицо гостя ему знакомо.

– Снова ты? – проговорил он неуверенно. – Что тебе нужно? – Вдруг он понял, что едва не выдал себя, ведь со стариком был знаком Ольгерд, а никак не Дьяк, и смутился.

Но старик не удивился. Напротив, он удовлетворенно кивнул и сделал два шага к Ольгерду.

– Да, мы снова встретились, мой мальчик, – сказал он, и его голос оказался слишком молодым по сравнению с иссеченным морщинами лицом. – Но теперь я пришел не для того, чтобы учить тебя.

– О чем ты, старик? – спросил Ольгерд с деланым недоумением. Он еще надеялся загладить свой промах.

Но его собеседник пропустил вопрос мимо ушей.

– Пришло время послужить, – сказал старик, смерив Эрнадила пристальным взглядом.

– Что? Уж не тебе ли? – Ольгерд поднялся и поглядел на гостя с высоты своего роста.

– Именно мне, – подтвердил старик спокойно. – Ибо ты – мой слуга и сейчас в этом убедишься. – С этими словами он отбросил посох и вдруг начал уменьшаться, морщины разглаживались на глазах у изумленного Ольгерда, одежда повисла бесформенной кучей яркого и дорогого тряпья, и вот уже перед Эрнадилом стоял мальчик лет четырнадцати, с бледным лицом и голубыми глазами. Он холодно улыбнулся и, вытянув вперед тонкую детскую руку, сказал:

– Повинуйся мне, раб!

И отшатнувшийся Ольгерд почувствовал, что чужая воля овладевает его разумом, подчиняет себе, стирает его личность, заменяя все желания только одним – Служить Великому Кровавому Богу Молоху.