Вячеслав Варин - Проводник

Я вернул восприятие к норме и двинулся туда, вдоль обшарпанной кирпичной стены, размалеванной кроваво-красным граффити.

Посреди переулка одиноко стояла женская туфелька. Поравнявшись с ней, я заметил ноги хозяйки. «Прикорнув» между мусорных контейнеров, девица лежала ничком на черном полиэтиленовом мешке, с задранной до самой груди мини-юбкой.

— Войди в меня, красавчик… — пробормотала она сквозь пьяный сон и приподняла ягодицы, уставив на меня свои неприкрытые прелести.

— Вход двадцатка, — донеслось с другой стороны. — Если нет клубной карточки.

Я протянул серебряную монету. Охранник проверил ее спектральным анализатором и, все так же невозмутимо пережевывая жвачку каменной челюстью, что-то шепнул в рацию.

Стальная дверь отворилась. Шагнув внутрь, я попал в компанию двоих таких же здоровяков в униформе и заметил едва видимое свечение под потолком. «Ситаксис», дорогая корейская система безопасности… Для обычного злачного места это было не «как положено», а немного чересчур.

Опередив просьбу охранников, я протянул им нож, пистолет и две запасные обоймы. Они приняли все это с равнодушными лицами — и это было вполне ожидаемо. Их лица стали бы совершенно другими, если бы меня угораздило принести сюда лазерный излучатель. О таком оружии эти ребята только слышали да видели в боевиках муляжи.

Я прошел туда, где гремела тяжелая музыка.

Стены и потолок зала расцвечивал неон. Светящиеся абстракции меняли очертания и цвета, перетекая из розового в фиолетовый, из фиолетового в голубой — и так по кругу. Полумрак за столиками в нишах оставался неизменным. Часть этих альковов закрывали зеркальные ширмы, и о том, что происходило внутри, мне оставалось только догадываться — пока я не пожелаю применить свои способности. Вокруг светящейся эстрады собралась целая толпа — танцовщицы стриптиза находились в перекрестье похотливых взглядов, извиваясь вокруг шестов, как змеи; под ноги им летели монеты. Атмосферу разгула озвучивало «Призрачное Сияние» — популярная в этом сезоне металлическая группа. Мешаясь с жесткими гитарными рифами, мягкий голос ее вокалистки плыл сквозь табачный дым.

После двух суток бдения в Паутине приятнее было бы оказаться в месте потише… Хотя дело было не только в усталости — я всегда ненавидел публичные места.

Пробравшись сквозь толпу, я отыскал свободный столик, и ко мне не замедлила явиться официантка. Неестественно яркие глаза и фирменная улыбка на откорректированном лице, идеальные формы — штампованный белокурый шедевр пластической хирургии, облаченный только в кружевные манжеты и символические бикини.

Она подумала, что не зря выложила месяц назад восемь тысяч на операции и еще четыре за новый безопасный силикон, — не какой-то бюджет с черного рынка, а качественный иммуносиликон из Европы…

Я заказал коньяк и проводил ее взглядом. Двенадцать тысяч, иммуносиликон… Это было нормально для содержанки какого-нибудь среднестатистического дельца, но совершенно недоступно даже для очень удачливой официантки — с ее жалованьем, чаевыми и всякими бонусами клиентов-поклонников.

«Непростое место с непростыми доходами, — поставил я себе галочку. — Второй знак после «Ситаксис» на входе».

«Возможно, стоит замаскироваться? — спросил внутренний голос. — Убрать ментальную защиту и думать о тех же девочках?»

«Сидеть без защиты и думать всякую чушь? — переспросил я. — Это уж точно будет перебором».

Быть телепатом хорошо и одновременно плохо. Одна из оборотных сторон — внутренний голос. Для того, кто копается в чужих головах, собственные мысли выглядят порой иначе, чем у простых людей, — внутренний голос перестает быть просто метафорой. Как бы я смог слышать чьи-то мысли, если бы не слышал своих?

Я вздохнул. Кроме имени той, которую искал, я не знал ничего, даже внешности. Кассандрой могла оказаться эта самая силиконовая официантка. Либо одна из двух танцовщиц на подиуме. Женщины, женщины, женщины — кто угодно из них. Было бы хорошо прислушаться к разговорам за столиками, присмотреться к лицам, не обнаруживая себя… Но с этой громкой музыкой и вспышками света обострение чувств было немыслимым. Не оставалось ничего, кроме как поступить вопреки совету внутреннего голоса.

Даже поверхностные мысли Кассандры могли быть необычными. Если не обрывки мыслей о видениях, то обычные сомнения, неуверенность. Или даже граничащий с паникой страх… Я заскользил по мыслям посетительниц.