Mихаил Ахманов: Тень Земли

– Разбудили? Кто?

– Ты, разумеется. – Помолчав, Джинн добавил: – Часть моей сущности – та, что в модуле «Дзета», – ждет сигнала, чтоб отключить блокировку. Я пошлю его через три часа одиннадцать минут, когда естественный спутник Земли окажется в зените. Затраты энергии будут минимальны. Источник, питающий модуль «Скай», слишком слаб, а связь с передающим устройством потеряна.

Саймон поднял глаза вверх. На командирском мониторе по-прежнему светилось:

"КОМПЛЕКС «АРГУС» В НЕРАБОЧЕМ СОСТОЯНИИ.

СВЯЗЬ С АНТЕННОЙ ОТСУТСТВУЕТ.

ПРИЧИНА – РАЗРЫВ СОЕДИНИТЕЛЬНОГО КАБЕЛЯ".

– Пусть это тебя не беспокоит, – негромко произнес Джинн. – Кабель действительно разорван, но мне не нужна антенна. Там, наверху, много металлических поверхностей с разнообразными формами, что-то наподобие большого конденсатора. Я передам сигнал прямым лучом.

«Похоже, он умеет манипулировать на расстоянии с электромагнитными, полями, – промелькнуло у Саймона в голове. – Непостижимая способность! Впрочем, как и само это создание, чей разум был лесом из миллионов стволов, где каждый ствол являлся сущностью и в то же время частью единого, необозримого и непонятного целого».

Поднявшись, он выдернул из разъема на пульте тонкий проводок, подхватил сумку с маяком и сказал:

– Я буду ждать. Когда блокировка исчезнет, я возвращусь в свой мир, но здесь появятся другие люди. Не те, что живут на Земле, а эксперты ООН, облеченные властью представлять человечество. Ты вступишь с ними в контакт?

Ритмичные прерывистые шорохи. Смех? Или смутный отзвук эфирного эха?

– Я тоже подожду. А что касается контактов… Много людей, много вопросов, много проблем. Я полагаю, одного человека достаточно. Вполне достаточно. – Пауза, негромкий мерный рокот. – Иди, Теплая Капля Ричард Саймон. Ты возвратишься в свой мир, но мы, надеюсь, не расстанемся.

Саймон шагнул к порогу, потом остановился и спросил:

– Могу я что-то сделать для тебя?

– Ты уже все сделал, – раздался ответ. – Ты разбудил меня. И я теперь не одинок.

Снаружи царила ночь. Начинался прилив, темные волны шелестели меж темных камней, в воздухе витал йодистый запах моря, лунный диск неспешно карабкался по небосводу, прокладывая тропинку среди звезд. Вверху неясными тенями маячили башни Форта, на западе, скрытый скалистым мысом, лежал город; далекий гул и звуки редких выстрелов катились над водой, перекрывая временами рокотанье прилива. На востоке берег был тих и безлюден – утесы, валуны, неровная черная стена деревьев да светлые пятна песка, озаренного лунным сиянием. Саймон, однако, помнил, что где-то за деревьями и скалами, в укромной бухте, затаился замок – каменная подкова у огнедышащего кратера, длинный мол, решетки и заросли роз вокруг бассейна. По суше – долгий путь, сначала через город, потом – по Северному тракту и приморскому шоссе. Но водная дорога была короче и гораздо легче – семь-восемь лиг, по расчетам Саймона. Не более трех часов, даже на тихоходных торпедных катерах.

Он перепрыгнул на большой валун, напоминавший осьми– нога, вытащил маяк из сумки, опустил его в выемку на камен– ной осьминожьей спине и сел, повернувшись лицом к вос– току. Мысли кружились, как стая встревоженных чаек над морем. Он думал об электронном призраке в развалинах «Полтавы», о записках Невлюдова, которые хранил его браслет, о Марии и Пако, плывущих сейчас по темным водам под звездными небесами, о Кратерах и о разорванном кабеле. Последнее было коварным деянием, похоронившим всю его миссию, если б не ловкость Джинна; к счастью, электронный дух обладал способностью раздваиваться, растраиваться и перемещаться в пространстве без помощи кабелей и антенн. Однако коварство дона Грегорио заслуживало адекватного ответа, и если бы Саймон мог, он погрузив бы дочь Живодера в беспробудный сон. Скажем, на пару лет, вместе с самим Грегорио.

Еще он размышлял о мире, врата которого скоро захлопнутся за ним, о Земле, что не была его родиной и в то же время – была, каким-то странным образом проникнув в плоть его и кровь. Быть может, потому, что здесь оставались могилы близких? Майкла-Мигеля, рыжего Пашки, Филина, Каа? Или Мария, танцовщица из Сан-Ефросиньи, была связующим звеном? Возможно, Джинн? Электронный дух, соединявший прошлое и настоящее, прежнюю Землю с нынеш-j ней тенью Земли?

Так ли, иначе, но Ричард Саймон чувствовал, что не забудет этот мир, что сохранит его в сердце столь же бережно, как память о Тайяхате. Тайяхат, конечно, был прекрасен; лик его не уродовали кратеры, почву не отравляли могильники и яды, и жившие на планете существа подчинялись закону: своему – для людей, и своему, пусть более суровому, для тайят. Земля во всех отношениях уступала Тайяхату; временами она представлялась Саймону свалкой, заваленной экскрементами человечества, гнусным прахом, который люди отряхнули с ног, чтобы перенестись в первозданной чистоте под иные солнца, к иным океанам и землям. Оставшиеся – вольно или невольно – тоже обратились в прах, гниющий на протяжении столетий и порождающий жутких тварей – не человеческих существ, но кайманов, пираний, термитов-людоедов и хищных муравьев. Однако случалось, что в прахе взрастали цветы, такие, как Гилмор и Мария, нуждавшиеся в защите или хотя бы в надежде. В надежде на то, что за тенью Земли лежит человеческая Вселенная, огромный мир, хоть и отличный от рая, но все ж таки не похожий на ад.