Роман Злотников: Генерал-адмирал. На переломе веков

В Магнитогорске в принципе все было в порядке. То есть обычный рабочий бардак. Заводы дымили, по межзаводским веткам медленно скользили огромные гусеницы грузовых составов с углем, рудой, металлическими слитками, прокатом и так далее. Молодая императрица во все глаза смотрела на это грязное, дымное, вонючее, но все же великолепие. А уж когда группа инженеров и мастеров из Льежа, трудившихся на моих заводах, преподнесла ей в дар изумительную кованую вазу, наполненную такими же коваными цветами, она вообще пришла в восторг.

Из Магнитогорска молодая чета отправилась дальше — инспектировать на две трети построенный Транссиб. Я же, задержавшись еще на неделю, чтобы разобраться уже с собственными делами, вернулся в Москву готовить церемонию коронации, назначенную на май. К сожалению, так до конца ни с чем и не разобравшись. Но время поджимало, так что пришлось бросать всё и ехать. И вот заболел…

— Ваше высочество, — спустя минуту продолжил уже более мирным тоном Боткин, — я понимаю вас. Ежели бы мне было поручено нечто столь же ответственное, я бы тоже всеми силами стремился самолично везде успеть и все проконтролировать. Но поймите и вы: вам просто необходимо вылежаться. Еще инфлюэнцы [5] Инфлюэнца — грипп. нам с вами не хватает.

Я кивнул и задумался. Вот черт, в последнее время меня тут регулярно прихватывали всякие простуды, насморки, начали побаливать колени и поясница. И лет мне пока вроде не так много — сорок пять, а со здоровьем уже что-то не то творится. На медицину же здешнюю надежд нет. Здесь, даже банальное воспаление легких — болезнь в большинстве случаев смертельная. Антибиотиков-то нету… И тут я уставился на сидящего передо мной доктора заинтересованным взглядом. Ну да — нет, и я про них совершенно ничего не знаю, кроме, того, что господин Флеминг выделил первый антибиотик из какой-то плесени и назвали, его как раз по аналогии с этой самой плесенью — пенициллином. Но это же классическая управленческая задача: есть знание решения, есть знание методики его достижения — организуй структуру и наполняй ее людьми и ресурсами.

— Что? — недовольно спросил Боткин-младший, поежившись под моим взглядом.

— Нет-нет, ничего, Евгений Сергеевич, — рассмеялся я. — Так, мысли кое-какие в голову пришли. О будущем. И… я исполню ваши предписания. Пару дней готов поваляться в постели.

— Пару или не пару — это мне решать, — сварливо отозвался Боткин.

А я старательно обдумывал пришедшую мне в голову идею. И она мне нравилась все больше и больше. Да, вполне возможно, ничего не получится. Во-первых, я, хоть убей, не помнил, откуда Флеминг взял плесень, из которой выделил антибиотик. Ну не всякая же подходит! Значит, предстояли тысячи, а то и сотни тысяч экспериментов только с этим. Во-вторых, даже если мы и найдем подходящую плесень, еще не факт, что удастся выделить из нее биологически активное вещество. Возможно, пригодных для этого технологий пока не существует. В-третьих, даже если все получится, опять же не факт, что я сумею развернуть фабричное производство препаратов. Не исключено, что они так и останутся единичными экземплярами, продуктом уникального индивидуального мастерства считаных ученых.

Впрочем, это я уже увлекся. Мне хватит и первых образцов. Фабричное производство — бизнес, а антибиотики меня сейчас волнуют не с точки зрения бизнеса, а с точки зрения собственного выживания. И с этой точки зрения Боткин-младший как руководитель структуры, которой предстоит открыть пенициллин, устраивает меня со всех сторон — прекрасно образован, молод, но уже обладает неплохим практическим опытом и навыками, сын известнейшего медика и исследователя, что весьма пригодится для легализации результатов. Правда… идеалист. Явный. Значит, непременно будет стараться осчастливить все человечество… Ну и что? Людей без недостатков не бывает. А с идеализмом как-нибудь справимся. Да и справляться-то надо будет не вечно, а года три-четыре. Озадачим Евгения Сергеевича исследованием отдаленных последствий и прочего, а сами за это время развернем фабрики. Ну а потом патент можно будет вообще бесплатно отдавать — все равно у нас покупать будут… Я хмыкнул. Что-то я опять увлекся и на бизнес перекинулся. Главное — препарат получить, а выйдет из этого бизнес или нет — там посмотрим. Боткин этого моего «хмыка», слава богу, не заметил, а то еще ненароком обижу его. Талантливые люди — они такие, обидчивые и себе на уме, но если уж работать — так именно с ними. Послушная посредственность, кою предпочитают некоторые столь же посредственные руководители, себя никаким образом не окупит, как ни крути…