Николай Басов - Неуязвимых не существует

Распускать «пальцы» было слишком долго, парень успел бы выстрелить. А вот так надавить сверху, когда «руки» были уже заранее подняты, оказалось делом быстрым. Джин это понимал не хуже меня и старался изо всех сил.

А я тем временем выдергивался из манипуляторов так, что даже кожу сдирал на костях. Потому что теперь действовать предстояло мне.

Пробежать мне нужно было метров сорок или чуть больше. Но если кто-то попробует сказать, что это ерунда, я, не задумываясь, пущу в ход кулаки. Эти сорок метров на размягченных костях были едва ли не самыми трудными в моей жизни, а меня немало погоняли инструкторы самой разной квалификации, из которых были и отъявленные садисты, – я знаю, что говорю.

Так или иначе, когда Джин опустил свою «руку» на голову или плечи охранника и надавил так, что почти вогнал его в землю, я выскочил из своей машины и рванул вперед. Я почти добежал, когда вертухай ударил из своего пулемета. Разумеется, под таким прессом повернуться к Джину он не сумел, а так как пулемет был приварен к его руке намертво, он не попал, но очередь привлекла к нам внимание, И я почувствовал, скорее даже кожей, чем мозгами, что потекли какие-то миллисекунды, за которые я должен успеть победить, или они станут последними в моей жизни.

Именно это понимание времени всегда делало меня очень быстрым. Или я путаю – именно возможность включить ненормальную для обычного человека скорость позволяла мне ощутить каждое из мгновений с особой ясностью и совершенством?.. Например, несмотря на боль, когда я бежал, мне очень явственно пришло в голову, что нормальный человек от такого давления давно сломался бы в поясе, но мутанты такие крепкие, что даже этот, не самый силовой из них, несколько тонн вполне выдерживал. К тому же доспехи так устроены, что они в целом изрядно укрепляют позвоночник, и он даже не согнулся в борьбе с Джином.

Цепочки заключенных начали разбегаться кто куда, увеличивая суету и привлекая к себе внимание остальных охранников. Поэтому выдернуть гранатомет было несложно. Охранник и сам, кажется, смотрел не в мою сторону, и все вышло довольно легко.

Когда оружие оказалось у меня в руках, лапища вертухая, закованная в латную перчатку, скользнула мимо, к уже пустой кобуре, должно быть, он что-то почувствовал. Но он промахнулся, и это меня порадовало – как ни был я слаб и размягчен, а все-таки опередил его. Прежде чем охранник понял, что происходит, я отбежал вбок, чтобы Джин не оказался на линии огня, и разумеется, чтобы самому не попасть под огонь вертухайского пулемета, прицелился в район чуть более слабой, подмышечной брони и надавил на гашетку первого ствола.

Ударная волна оказалась сильнее, чем я ожидал. Она отшвырнула меня на пяток метров... Зато когда я поднялся, все было, кажется, в порядке. От ретивого служаки осталась лишь нижняя часть туловища, верхняя же просто разлетелась на кусочки, превратив его в подобие вазы, от которой осталась только половина. К тому же самая ценная, потому что именно на этой нижней половине находились ключи от поясного замка Джина.

Пулемет уже не стрелял, наступила какая-то почти неестественная тишина... Вернее, конечно, где-то на холме орали матюгальники других охранников, в другой стороне голосили разбегающиеся заключенные, но поблизости не оказалось ни одного источника шума. Или я немного оглох?

Я сорвал с пояса мертвого охранника ключ от замка и, прицелившись чуть лучше, чем обычно, бросил его Джину. Тот уже ждал, он вытащил свои руки из манипуляторов и смотрел на меня бледный, но еще более решительный, чем прежде. Правда, губы у него тряслись, белые полоски почти слились с черными, а в глазах читалась мольба не промахнуться. Но я тоже опасался, что он может промахнуться, и потому все окончилось удачно, он поймал ключ, я успел ему крикнуть:

– Захвати его, еще кого-нибудь раскуем!

У меня никого не было на примете, я просто выполнял инструкцию, рекомендующую организовать побег как можно большему числу заключенных, потому что тогда легче уходить от преследователей. Джин кивнул, он не знал деталей, но соглашался выполнять мои предложения.

Потом я рванул к площадке, где находились машины, где мы нагружались материалом для дамбы и где еще двое охранников старались уразуметь происходящее.

Вообще-то, как только я вылетел на открытое пространство, я оказался под прицелом пулеметов тех ребят, которые торчали на холме. Но я бежал вперед, ощущая тугую боль в ногах, стиснув зубы, чтобы не орать во время бега, хотя мог бы и орать – никто меня не слышал... Я бежал, а в меня так и не стреляли.