Иэн Бэнкс: Черта прикрытия

Вокруг нее все было каким-то тусклым, и вокруг доктора Сульбазги тоже. Эха голосов не было слышно, как будто они находились в каком-то немыслимо огромном помещении. Что-то не так.

Доктор слегка потянул ее за бедро, но боли не причинил.

Над ней возникло бледное лицо Джаскена. Окулинзы придавали ему сходство с насекомым. Он присел на корточки с правой стороны ее тела, удерживая в одной руке винтовку, а в другой — дротик с транквилизатором. Линзы закрывали от непрошеных взглядов почти половину его лица, но у нее появилось чувство, что мужчина озадаченно хмурится, разглядывая дротик. Высоко над ними колосниковые навесы уходили в сумрак под потолком зала, на немыслимую высоту, до самого поддельного городка, крыши игрушечных домиков казались отсюда причудливо искривленными и слишком узкими, из забавно перекошенных печных труб продолжал подниматься дымок. Слава Всевышнему, они еще в оперном театре! И она пришла в себя так быстро, непостижимо быстро, наркотик почти не подействовал на нее. Это настоящее чудо.

— Я только что заметил, как ее веки дрогнули, — проговорил вдруг Вепперс и присел над ней. Плащ за его спиной собрался колоколом. Она быстро прикрыла глаза, постаравшись запомнить расположение людей и предметов. Легкая дрожь пробежала по телу. Она слегка напрягла и вновь расслабила одну руку и пальцы. Да, она уже может двигаться по собственной воле.

— Не может быть, — возразил доктор. — Она будет в отключке несколько часов, не меньше. Не так ли, Джаскен?..

— Погодите, — торопливо сказал начальник службы безопасности. — Дротик скользнул по кости. Она могла не получить полной дозы.

— Какая дикарская, абсурдная красота, — тихо произнес Вепперс, его глубокий, неотразимо притягательный голос звучал совсем рядом. Она дала ему стереть с лица следы макияжа, который она так кропотливо наносила, стараясь скрыть отметины. — Разве не удивительно? Я только хочу... посмотреть на нее поближе. У меня редко была такая возможность.

А все потому, подумала она, что ты предпочитал трахать меня сзади, господин.

Она чувствовала на коже его дыхание. Щеки коснулось слабое тепло.

Сульбазги взял ее запястье своей ручищей, осторожно проверяя пульс.

— Господин, она могла не получить... — начал было Джаскен.

Она открыла глаза в тот миг, когда их с Вепперсом лица почти соприкоснулись, и его физиономия заполнила все поле зрения. Его глаза расширились от неожиданности, и холеные, точеные черты исказила гримаса беспокойства. Одним слитным движением она подалась вперед, мотнула головой, разинула рот и рванулась к его глотке.

В последнюю секунду она, наверное, все-таки опустила веки и оттого промахнулась мимо цели, но почувствовала, как зубы во что-то вонзились. Вепперс завопил. Ее голову мотало туда-сюда, а зубы оставались крепко стиснутыми вокруг чего-то, во что она вгрызалась все глубже. Он безуспешно пытался освободиться.

— Фбидите ее ф бедя! — промычал он задыхающимся голосом. Она сжимала челюсти из последних сил. Ей удалось выдавить из Вепперсовой глотки еще один приглушенный вопль, прежде чем что-то подалось и оторвалось. Ее челюсть повело вниз, да с такой силой, что все зубы заныли. На языке был вкус крови. Ее голову откинуло назад, на доски сцены, удар получился достаточно болезненным, и она вновь открыла глаза. Вепперс пятился, зажимая окровавленной рукой нос и рот. Кровь хлестала по его лицу, заливала подбородок и рубашку. Джаскен прижимал ее голову к полу, его ладони оставались сомкнуты вокруг ее нижней челюсти и шеи. Сульбазги вскочил, бросив девушку, и устремился на помощь хозяину. У нее во рту застряло что-то твердое и невкусное, такое большое, что впору было подавиться и задохнуться. Что бы это ни было, оно медленно переваливалось у нее во рту, уходило все глубже и глубже под крепко стиснутыми ладонями Джаскена, она пыталась продышаться и отплеваться, но тщетно. И таки проглотила, хотя Джаскен, казалось, как раз хотел ей в этом помешать. Она наконец жадно, со свистом и хрипом, вдохнула.

— Она... — всхлипнул Вепперс, и голос его сорвался.

Сульбазги подлетел к нему и осторожно отвел от переносицы тонкие изящные руки хозяина.

Вепперс уставился в пол, глаза его были бешено скошены. Потом он несколько раз судорожно вздохнул.

— Эта сука откусила мне мой блядский нос! — провыл он, оттолкнул доктора так, что старик зашатался, и сделал два шага к тому месту, где лежала девушка, все еще обездвиженная Джаскеном.