Егор Седов - Мир Четырех Лун

Чем это может оказаться, Вит знал лучше американца, но лишь оттого, что любил фантастику. Ну, к примеру, они попадут к Воротам Миров, к Порталу. Или же вновь подует ураганный ветер, и перед ними возникнет странный смерч.

Но при этих мыслях он поглядывал на дикаря. Если вдуматься, то этот охотник жил «в гармонии с природой», о чем мечтали доморощенные философы в его родном мире – ах, вот было бы хорошо, если бы люди оставили эти безумные города, перестали бы ездить на машинах, работали бы на земле, живя в гармонии с природой… Философы явно недоговаривали другого: если бы люди стали жить в среднем лет по тридцать, болеть всем, чем только можно, и забыли бы про жуткие антибиотики, идущие вразрез с природой. Ох, и хорошо бы тогда стало! Рай на земле появился бы, нет сомнений!

А еще «гармоничные люди» наверняка стали бы трястись при каждом раскате грома и при каждом рыке из-за деревьев.

Но «философы» тоскливо глядят в окна на шумные города и потоки автомобилей, а потом продолжают свои труды за компьютерами, работающими от электросети – и ни один из них ни словом не обмолвится о том, чем на самом деле обернется «гармония».

Верно, мнят себя шаманами нового мира. Напрасно – ни один из них даже воином-охотником не станет!

Но все же кто такие эти шаманы? Здесь, в этом вполне реальном мире?

Считается, что шаман в племени всегда один – если даже и умирает, то все равно через некоторое время он приходит. Вполне взрослый, уверенный в себе шаман. Которого не надо обучать сложной науке камлания, который все прекрасно знает и сам.

Аборигены верят в переселение душ. Но о каком переселении тут речь? На Земле среди тех, кто верит в реинкарнации, считается, что сущность человека вселяется в новорожденного ребенка. И только когда этот ребенок подрастет, можно говорить о «переселенце». А тут все не так, все ровно наоборот.

Иногда шаман просто уходит из племени, а потом приходит «изменившимся». Об этом тоже сообщил пленник.

Иными словами, приходит в племя какой-то другой человек. Типа, в командировку…

И начинает управлять аборигенами. Иначе этот процесс не назвать. К примеру, он решает, кто должен идти на охоту, например. Какие воины достойны, а какие – нет. Именно он хранит секрет письменности, а аборигены приходят в ужас, если разгневавшийся шаман «отбирает» у них имена – иначе говоря, он просто записывает их.

– Полагаю, не так-то просты эти шаманы, – сказал Виталий Джеймсу. Нужно было срочно поделиться хоть с кем-нибудь своими открытиями.

– Ты думаешь, Вит, что все эти племена управляются извне?

– Именно так. Все. Знаешь, каков самый страшный грех у этих аборигенов? Случайно убить шамана чужого племени во время процедуры охоты за головами. И даже во время войны – а войны у них бывают, и довольно часто. За такое делают изгнанниками сразу, без дальнейших разговоров. А это гибель.

– На них накладывают что-то вроде «каиновой печати»? – усмехнулся Джеймс.

– Очень возможно, что так оно и есть. Хотя я у него еще не спрашивал. Изгнанников тут вообще не любят, убивают сразу.

– Хотя бы поэтому придется его пока тащить с собой. – Джеймс слегка кивнул в такт своим мыслям.

– Даже если мы его сейчас прогоним, он все равно пойдет за нами. Ему кажется, что рядом с нами безопаснее. А на самом деле не мы для него, а он для нас хоть какой-то наш козырь здесь. Может, так вот и разберемся, куда попали…

Вит замолчал. Он почти коснулся запретной темы. Табу установилось между ними едва ли не в первый день путешествия – о том, как они попали сюда и каким образом можно вернуться, говорить не следовало. Во всяком случае, пока.

– По крайней мере, он знает, где безопаснее всего в этих предгорьях.

– Джимми, знать-то он знает, но сами горы для их племени закрыты. Табу. Так что помощник из него – не самый лучший.

– Хоть какой-то. И вот что самое главное – я понимаю, что чисто физиологически они ничем не отличаются от нас. То есть это наш вид. Откуда они в совершенно чужом мире? – Он наклонился и сорвал травинку, из которой тут же вытекла капля желтоватого сока. – Вот смотри – как это называется? Такое есть на Земле?

– Ну, знаешь, я – не специалист в южных растениях, – усмехнулся Виталий. – Может, и есть.

– Зато я точно знаю: у большинства здешних растений никаких аналогов нет. Например, у этой хлебной айвы.

– А если все это – влияние радиации?

– Возможно, и радиации, – кивнул Джеймс. – Просто моя первая профессия – биология, фотографом стал уже потом. А здесь загадка следует за загадкой. Если мир отличается, откуда взялись люди? Может, нам надо выяснить, где располагается база тех самых шаманов? И тогда хоть кое-что прояснится?