Андрей Ерпылев - Один в поле

Глядя исподлобья, островитянин протянул Рою узкую ледяную ладонь. Кожа его была влажной, словно у утопленника, и Рой ощутил мгновенную гадливость, как если бы ему пришлось взять в руки мерзкую жабу. Хотелось вытереть руку после этого рукопожатия, а еще лучше — вымыть с мылом или протереть спиртом Казалось, что в оскверненной коже уже зазудели, зашевелились зародыши бородавок. Молодой человек понимал, что все это — предубеждение, впитанное с детства, психическая трансформация газетных статей и рассказов взрослых, рисующих жителей Островной Империи безжалостными головорезами, чуждыми всему человеческому.

Разглядывая в газетах и журналах фото смазанных кровавых следов, оставленных «оранжевой заразой» на многострадальной земле Метрополии, Рой раньше и не представлял островитян иначе, чем уродливыми осклизлыми земноводными с бородавчатой оранжевой шкурой, выползающими из моря. У них в школе, у двери в спортзал, висел плакат, на котором был изображен черный орел-гвардеец с очень маленькой головой и могучими мышцами, смело отстригающий гигантскими ножницами голову гнусному оранжевому змею, высунувшемуся из моря. На лезвиях ножниц было, помнится, написано: на одном — «Боевая Гвардия», на другом — «Наша славная армия». Кровожадный морской змей не раз потом являлся к впечатлительному парнишке во сне, высовывая из-под кровати то когтистую перепончатую лапу, то зубастую голову с такими же, как у бритоголового, глазами…

— Познакомились? — Копченый издал сиплый звук, заменяющий ему смех. — Вот и чудненько. Небось, не так представлял себе айкров? — Черные глаза уголовника смотрели пытливо.

Рой хотел сказать, что уже видел айкров в лагере, правда, издали и без подробностей, но вместо этого выпалил:

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Знаю… — еще раз ухмыльнулся Копченый. — Я много что знаю… Гай Гаал, бывший капрал Боевой Гвардии, не родственник тебе, случаем?

— Нет… — смешался молодой человек. — У меня не было родственников с таким именем.

— Значит, однофамилец. Служил одно время под моим началом, пока не скурвился… Ты не скурвишься, солдат?

— Никак нет! — Манерой разговора Копченый чем-то напоминал Рою капитана Фогуту, ротмистра Лооса и других офицеров, встретившихся на его пути. — А вы бывший офицер?

— Офицер не бывает бывшим, солдат! Да и солдат — тоже… Но всему свой срок… Пожрали, ублюдки? — гаркнул Копченый.

Ответили нестройно, нехотя — уголовная вольница не привыкла к подобному обращению. Кто-то закурил, кто-то развалился на травке, намереваясь вздремнуть после сытного обеда, кто-то уже успел раскидать карты…

— Не слышу ответа!

На этот раз ответ прозвучал стройнее.

— Тогда подъем! Хватит рассиживаться попусту…

Ход часто ветвился или, наоборот, сливался с другим, поэтому предусмотрительность Копченого оказалась далеко не лишней: не будь беглецы связаны друг с другом веревкой, неизвестно, скольких бы из них недосчитались в этом подземном лабиринте. Как он сам ориентировался в частом переплетении туннелей (то узких — по одному пройти, царапая плечами стены, то широких, как улицы, — даже с утопленными в бетонный пол ржавыми полосами рельсов), оставалось загадкой. Вероятно, раньше на стенах, вдоль которых тянулись трубы и кабели, были указатели, но теперь лучи фонариков лишь иногда выхватывали отдельные буквы, стрелки или ничего не говорящие непосвященным пиктограммы, скрытые под слоем плесени, известковых натеков и переплетением вездесущих корней. Кто его знает, что должны обозначать четырехлучевая звезда или стилизованный глаз… Если у Копченого и был какой-то план, то в голове. По крайней мере, Рой, шедший через одного от ведущего — вторым шагал ненавистный айкр, — ни разу не видел, чтобы командир (а он теперь воспринимался бывшим солдатом не иначе, чем офицер) хоть раз сверялся с какой-нибудь бумажкой.

Постепенно под ногами перестало хлюпать, а круги света от фонариков выхватывали из темноты не плавающую в стоячих лужах пузырящуюся мерзость, а пыль, испещренную следами крошечных, должно быть, крысиных лапок. Бахрома корней, свисавшая с потолка, стала пожиже, а на стенах впервые удалось прочесть нечто связное. Например: «18-й блок» или «Не курить — огне…»

— Все, командир, не могу больше! — раздался отчаянный возглас. — Сил нет! Давай привал устроим!

— Разговорчики! — бросил через плечо Копченый. — Отдыхать будем, когда я прикажу! Вперед!