Дмитрий Манасыпов - За нами – Россия!

Густые черные волосы, длиной явно чуть ниже плеч, собранные сейчас в хвост на затылке. Большие карие глаза с едва заметным тем самым азиатским разрезом. Смуглая кожа открытого и чуть улыбающегося полными губами лица. Родинка на подбородке. Почувствовав пристальное внимание вновь вошедшего офицера, девушка повернулась к Куминову, в какой-то момент встретившись с ним глазами. Взгляд она не отвела и даже еле заметно нахмурила тонкие, вразлет, брови того же иссиня-черного, что и волосы, оттенка. Капитан сморгнул, неожиданно для самого себя покраснел и присел к Иволгину, предварительно повесив полушубок на один из гвоздей, торчавших из бревенчатой стены. И лишь после этого понял, что его чутье неожиданно подвело, и новых лиц вовсе даже не двое, а целых три.

За большой картой, установленной на бывшем кульмане, который «батя» перевозил за собой всегда и вокруг которого имел привычку наяривать круги, поругивая подчиненных, кто-то сидел. Две лампы накаливания, висевших на потолке и запитанных от дизельного штабного генератора, не давали достаточно света. Потому сидящий в одном из складных стульев человек полностью прятался в густой чернильной тени за картой.

Полковник Медведев навис над столом, на котором была разложена еще одна карта, буравя взглядом явившегося запоздавшего подчиненного. Кулачищи комполка опирались на столешницу, крытую зеленой тканью скатерти, на которой стояла тарелка с крупно нарезанной колбасой и хлебом, чуть парил из носика чайник, красовались открытая «жестянка» со сгущенным молоком и початая плитка «Золотого ярлыка». «Батя» еще раз хмуро зыркнул на Куминова и продемонстрировал ему же громадный литой кулачище. Капитан скромно пожал плечами, дескать: а чего сразу я? Но оправдываться не стал. Ведь если комполка с ходу не обрушил на него свой гнев в виде несколькоэтажных и сложно построенных матерных конструкций, то не все еще так плохо. Хотя – как знать?

Полковника Медведева, мрачного исполина с внешностью отпетого душегуба из кинофильмов, в полку уважали и любили. За то, что он начал свой путь лейтенантом мотопехотного, 66-го Благовещенского полка, брошенного в мясорубку у излучины Волги в сороковых. За то, что он в нем же стал командиром через пару десятков лет, пройдя через многое и не забыв ничего. За то, что никогда не бросал своих солдат, даже оказавшихся отрезанными противником. За что ему часто выговаривали в штабе дивизии, неоднократно грозили «съемом» с должности… но никогда не снимали. Потому что понимали, что этот, полностью подходящий под собственную фамилию, громадный офицер всегда выполнит возложенную задачу. Равно как и полк, который, бывало и такое, обзывали «диким», разносили на совещаниях дивизии, армии и фронта. Ругали, нередко наказывали по мелочи и никогда по-крупному, потому что знали: эти ребята свое дело знают и задачу выполнят. Полягут, если надо будет, но выполнят.

И за это все в части готовы были выдержать даже бурный поток мата, который, к счастью, был редким гостем в речи командира. А если изливался на кого-либо, то только на офицеров. В сторону солдат Медведев себе такого не позволял, считая, что в любой ошибке рядового состава виноват только командир, и никто другой. Потому уживались с ним не все из приходивших вновь офицеров. Большинство просило спустя какое-то время перевода, но зато те, кто оставался, в «бате» души не чаяли. А для выполнения его приказов готовы были пойти хоть в огонь, хоть в воду. То без разницы, потому что знали, что с тыла их всегда прикроет весь остальной полк, а от командования с дивизии – Медведев.

– Продолжим то, чего так и не начали, – «батя» еще раз покосился в сторону опоздавшего. – Благо, что товарищ капитан наконец-то соизволил прибыть. Да, Куминов?

– Товарищ полковник, я… – Тот встал, понимая, что лучше бы молчать, но…

– Я, я… – комполка нахмурил бровь. – Дальше продолжать?

Куминов вздохнул, исподтишка глянув на чуть недовольно нахмурившуюся брюнетку:

– Головка… от кумулятивного снаряда.

И сел, почувствовав, как вновь смутился. Рядом чуть хмыкнул Иволгин, толкнув его локтем в бок. Абраменко, решивший загоготать, поперхнулся невырвавшимся смехом, незаметно заработав то же самое от Синицына.

– Итак, товарищи офицеры! – Медведев стукнул кулачищем по столу. Чайник подпрыгнул, а один из кусков колбасы не замедлил воспользоваться возможностью и шлепнулся прямо на разложенную карту. Почти шлепнулся. Потому что смершевец поймал его в полете, не дав оставить на бумаге жирного отпечатка. Полковник благодарно кивнул и продолжил: – Впереди у нас с вами сами знаете что. То, чего мы ждем уже много лет, к чему стремимся вместе со всей нашей страной. К чему шли все эти годы, стиснув зубы и зная про зверства, которые творят там, за Волгой, немецкие выродки. Час близок, очень близок, дорогие мои товарищи. Но есть несколько закавык, которые могут помешать нашему с вами долгожданному возмездию фашистам. И хорошо, что про это там, в Новосибирске, знают уже сейчас, и мы с вами можем упредить врага.