Дмитрий Манасыпов - За нами – Россия!

Но люди бывшего ведомства Гиммлера постоянно крутились вокруг. Парни, затянутые в длинные кожаные плащи, черные мундиры с серебряными вставками и красно-белыми повязками на рукавах, старались все контролировать своими стальными взорами. Как будто война не была проиграна и их время не катилось к своему завершению. Нет, даже наоборот, совсем наоборот.

Вот и сейчас, целая группа офицеров СС, сопровождаемая людьми из роты охраны, двигалась в сторону Дитриха и ракеты. Охрана тщательно окружала три длинных электрокара, которыми, при перевозке тяжестей, обычно пользовались техники и рабочие.

Нольке тщательно затушил окурок, придавив его пальцами в обрезанной железной бочке, почти до краев наполненной песком. Если эсэсовцы везут какой-то груз для ракеты, то его непосредственная обязанность проверить наличие взрывоопасных веществ как обычно вступает в силу.

– Хайль! – Дитрих, первым оказавшись у наклонного трапа, ведущего в грузовой отсек, вскинул руку в приветствии.

– Зиг хайль! – Высокий оберштурмбаннфюрер, бывший, судя по уверенному поведению, командиром группы, ответил с не меньшим, чем у Дитриха, энтузиазмом. И, конечно, умудрился при этом вложить в само приветствие максимум сарказма и издевки, всегда отличавших отношение ребят Гиммлера ко всем остальным. Включая военных.

– Старший инженер группы подготовки проекта «Ковчег» Дитрих Нольке. Согласно директивам, полученным от моего командования, прошу вас показать мне груз и предъявить документы, указывающие на его характер и разрешение о доставке на борт «Фау».

– Оберштурмбаннфюрер Отто фон Нойстиц. Документы в порядке, герр Нольке. Отойдем на минуту?

Дитрих пожал плечами и отошел в сторону. Нойстиц запустил руку во внутренний карман плаща, достав несколько бланков с красными полосами грифа секретности и печатями обоих ведомств, отвечавших за проект. Протянул их Нольке и, достав из кармана портсигар и не предложив сигарету Дитриху, закурил.

Дитрих, хмыкнув, протянул руку, вырвал сигарету у того изо рта и растоптал ее ботинком. А потом, не дав начинающему багроветь эсэсману даже открыть рта, сказал:

– Правила техники безопасности нужно изучать, герр Нойстиц. Документы у вас в порядке, но мне еще нужно осмотреть груз. Я думаю, что это не вызовет у нас каких-либо несогласий?

– Нет, – буркнул тот. – Единственное требование – осматриваете только вы. Приказ командования.

– Я уже понял, герр оберштурмбаннфюрер. Закатывайте кары в ракету. По одному.

Дитрих неторопливо поднялся на борт «Фау». За ним, позвякивая, в ребристое отверстие распахнутого люка въехал первый кар. Фон Нойстиц, немедленно оказавшийся рядом, сам откинул брезент.

Левый глаз Дитриха чуть заметно дернулся. Такой груз ему уже доводилось видеть… когда со спецопераций привозили лучших ребят «Бранденбурга», и их тела было возможно перевезти только таким образом. Но зачем тут?

Он чуть медленнее, чем делал обычно при осмотре заносимых оборудования и грузов, подошел к массивному металлическому ящику с врезанным в верхнюю крышку стеклянным оконцем и подведенной туда же переплетенной паутине трубок и шлангов, идущих от сложной на вид установки в голове.

Наметанным глазом Нольке определил баллоны с кислородом и водородом, большую емкость с содержимым явно медицинского назначения. Самый нижний, небольшой баллон зеленоватого цвета с вязью непонятных значков показался ему абсолютно незнакомым. Дитрих наклонился над окошком, подсветив его лучом фонарика, извлеченного из поясной сумки. Вгляделся… и резко отшатнулся:

– О, мой бог!!! Что это за дерьмо?!!

Фон Нойстиц растянул узкие губы в улыбке:

– А какая вам разница, герр Нольке? Считайте, что это один из пассажиров нашего ковчега, и всего лишь…

– Говори, живо!!! – Удар по левой щеке привел Дитриха в себя. Он сплюнул красной слюной на пол, пытаясь понять, кто же перед ним.

Высокий офицер СС. Худощавое, чуть вытянутое лицо с породистым, украшенным небольшой горбинкой, носом. Тот самый, так нелюбимый Дитрихом Нольке, черный мундир. Внимательные серые глаза. Но где он, и как здесь оказался?

Гудевшая голова медленно разворачивала замедленную кинохронику: вот он, Дитрих, сменившись с дежурства, спускается на свой уровень бункера. Открывает дверь, ведущую в «предбанник» между техническим этажом и секциями инженерного состава. И все… Темнота.