Мария Семенова - Ошибка «2012». Мизер вчерную

На улице было славно. Ярко светило солнышко, весело чирикали птицы, а откуда-то из-за кустов смородины доносилось Ксюхино пение. Тоненьким таким, звенящим голоском, будто хрустальный колокольчик звучал. Мелодия была простенькая и щемящая, но Колякин вдруг ощутил, как невидимая рука снимает с его души скверну, расправляет согнутое, зажигает негасимый свет…

А ещё он мог бы поклясться, что Ксюха пела не одна.

По мнению классика, нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся. Этим выражением охотно прикрываются любители бесконтрольно болтать языком, а также трусоватые злословы, которых вечно «не так поняли». На самом деле — очень даже дано. Если сперва как следует думать, а рот открывать уже потом, то процентов на девяносто. Остальное будем считать скидкой на особо талантливых инквизиторов, способных что угодно вывернуть наизнанку. А вот предвидеть, когда и каким боком всплывёт информация из давно и случайно попавшей на глаза статьи, — похоже, действительно не дано.

Ещё в бытность свою курсантом Колякин вычитал в журнале, что, если гориллу наголо обрить, кожа у неё под шерстью окажется чёрного цвета. Самые то есть насущные сведения для российского милиционера. А вот поди ж ты — при виде Бурумовой родни майор сразу вспомнил прочитанное. Даже обложка журнала мелькнула перед глазами. Тут ещё не то можно было вспомнить. И всю теорию Дарвина, которую сейчас так любят опровергать, и байки о реликтовых гоминидах. Массивные мосластые тела, широкие сплюснутые носы, недобрые, очень внимательные, оценивающие, глубоко посаженные глазки… Ну натурально гориллы, только выбритые до гуталинового блеска и одетые во всё белое.

— Гутен морген, — откашлявшись, начал майор. — Сульвупле. В общем, надо гоу, машина подана.

В иностранных языках он был не силён, но интонацию и приглашающий жест в сторону двери они должны были понять? Колякин на их месте понял бы.

— А-а-а, ещё один, блин, расторопный майор, — по-русски и даже без особого акцента отозвалась родственница Бурума. И скривила фиолетовую губу. — Расслабься, белый, не к дикарям попал. Лучше заткнись, так твою растак, и крути баранку. Дошло?

Говорила она как-то зло, отрывисто, с блатняцкой интонацией. Колякин, ничего подобного, естественно, не ожидавший, сглотнул, осознавая услышанное, и закономерно почувствовал себя идиотом. Яблочко от яблоньки — зря ли у них родственничек из российских зон годами не вылезал?

А ещё, явно в подтверждение описанной выше закономерности, Андрею Лукичу вспомнилась газетная карикатура времён Перестройки. Наши моряки высаживаются на неисследованный остров, неся лоток бус — торговать с аборигенами. Из-за пальм навстречу идут голые негры и тащат для обмена… компьютер.

— Дошло, — сдержался он в итоге, покладисто кивнул и даже улыбнулся этак простецки. — Поехали.

Мысленно он уже сочинял рапорт. Хватит, порадел за отечество. Вот только изловчиться бы как-нибудь да приватизировать Карменситу. Пока на шашлык не пустили. А негры — да ну их совсем, что ему, детей с ними крестить?..

В молчании майор и гости покинули гостиницу и погрузились в «четвёрку». Зелёной старушке пришлось нелегко. Негры и сами весили изрядно, да ещё пёрли с собой объёмистый баул…

Версте этак на третьей негритянка закурила сигару, достала фляжку, сделала глоток, и в машине запахло тропическим раем, весёлыми опасностями, пиратской таверной. «Йо-хо-хо, и бутылка рома…» Да не того магазинного, который, судя по составу на этикетке, запросто можно набодяжить из водки.

«Эх! — Колякин вспомнил вчерашний „Абсолют“, да не столько саму выпивку, сколько вековое дыхание русской печи и основательные чугунки на столе. — Ну да ничего, потерплю, недолго осталось. Вот напишу, вашу мать, хренов рапорт, и уж тогда…»

Грейдер, где-то там, дальше, упиравшийся в зоновские ворота, вдруг расплылся у Колякина перед глазами. Майор почувствовал себя так, словно это его самого собрались запереть в смердящую клетку и оставить там на всю жизнь. Говорят, вор должен сидеть в тюрьме. Правильно, только в тюрьме не одни воры сидят. Не надо в России зарекаться от тюрьмы и от сумы. Был бы человек, а дело найдётся. Имелся бы козырный интерес…

Колякин с силой дал по тормозам, вильнул к обочине и опустил голову на руль, и что по этому поводу подумают пассажиры, ему было решительно всё равно. «А в конце дороги той плахи с топорами…» [159] Песня В. Высоцкого «Моя цыганская».