Василий Орехов - Зона поражения

Моя рука метнулась к бедру, но выхватить штык-нож я не успел – массивная тварь врезалась в меня всем своим весом и опрокинула в грязь. Жесткая шерсть прошлась мне по лицу, словно наждаком, расцарапывая его в кровь. Неистово рыча, собака притиснула меня к земле, и в лунном свете надо мной склонилась, заслонив собой все видимое пространство, омерзительная морда с торчащими наружу зубами, влажными раздувающимися ноздрями и черными провалами глаз. Пленка, затянувшая пробитый сверху череп собаки, вдруг выпятилась наружу и снова опала – похоже, мозги в голове мутанта бултыхались совершенно свободно. Из распахнутой пасти дохнуло смрадом и тленом. Все это напоминало безумный кошмарный сон, мне хотелось немедленно проснуться, перевернуться на другой бок, обнять Динку и заснуть снова. Однако пробуждение не наступало.

Вывернув из-под тяжелого, воняющего псиной, покрытого радиационными язвами тела руку, я воткнул левый локоть в пасть собаки, пытаясь пропихнуть его как можно глубже, чтобы ей тяжелее было сомкнуть челюсти. Трюк был рискованным и, в общем-то, я предпринял его от безысходности: чернобылец, поднатужившись, вполне способен перекусить человеку предплечье. Однако тварь поступила проще, судорожно мотнув головой. Мой локоть потерял точку опоры и вывалился из ее пасти. Я попытался ударить собаку коленом, резко согнув ногу, но этот прием, который эффективно сработал бы против самца, тоже не достиг цели. Удар, конечно, вышел болезненным, но не настолько, чтобы собака отпустила меня. Она только глухо ухнула.

Чернобыльская тварь не торопилась. Если бы она хотела сожрать или даже просто прикончить меня, она уже давно бы это сделала. Но она не торопилась. Она любовалась в лунном свете моим перекошенным лицом, упивалась моей беспомощностью. Можно было не сомневаться, что она станет убивать меня медленно, со вкусом, с расстановкой, чтобы я ощутил все до конца.

Я плюнул в плоскую, словно приплюснутую собачью морду, снова и снова ударяя ее в брюхо то одним, то другим коленом. Тварь глухо гавкнула и шваркнула меня по руке страшной нижней челюстью. Защитный костюм хорошо справился с задачей, но незащищенную кисть рассекло словно бритвой. Я взревел и попытался скинуть собаку с себя, но она крепко упиралась в землю задними ногами. Усмехаясь во всю пасть, тварь шваркнула еще раз, по другой руке, – и один из ее зубов попал точно в промежуток между защитными пластинами, разодрав кожу у локтя.

Когда собака примерилась укусить меня в третий раз, я перехватил ее правой рукой за горло. Чернобыльская сука напирала, медленно, сантиметр за сантиметром приближаясь к моему горлу, словно не чувствуя собственной перехваченной глотки, а я мало-помалу сдавал позиции. Когда ее кошмарный оскал оказался на таком расстоянии от моего лица, что она при желании могла лизнуть меня в нос, я отчаянным рывком выбросил вперед левую руку и, сложив пальцы на манер крабьей клешни, ударил ее в темя, туда, где регенерация закрыла отверстие в голове тонкой пленкой, стянув в огромный уродливый рубец кожу головы, мозговое вещество и осколки кости. Хорошего удара без замаха не вышло, однако пальцы увязли в мягком, и я начал пропихивать их внутрь, в череп своего безумного противника.

Как ни странно, собака не обеспокоилась вторжением в свою голову. По крайней мере, она никак не отреагировала, продолжая тупо напирать на меня. Парадоксально, но мозг не имеет собственных нервных окончаний: его можно резать на куски и понемногу вынимать из черепа, при этом пациент способен догадаться о происходящем только по внезапно возникающим нарушениям мозговых функций.

Пропихнув руку достаточно глубоко, я изо всех сил стиснул пальцы. Что-то лопнуло у меня в ладони, между пальцев брызнуло теплое. Собака напирала по-прежнему, но я вдруг ощутил, что теперь ее уже не интересует мое горло. Я убрал голову из-под ее челюстей, однако тварь продолжала тянуться в том же направлении, что и раньше. Глаза ее остекленели, взгляд стал неподвижным. Правой рукой я с натугой отогнул ее морду в сторону, продолжая крепко сжимать левую. Бесформенный мозг собаки вязко потянулся из черепа вслед за моим левым кулаком.

Правая передняя нога мутанта вдруг начала ритмично содрогаться, словно тварь пыталась сплясать. Челюсти резко сомкнулись с неприятным звуком, голова животного конвульсивно дернулась, затем еще раз и еще. Задние ноги задрожали, заскребли по земле, собака потеряла опору, и я сумел наконец сбросить ее с себя.