Владимир Контровский - Мы вращаем Землю! Остановившие Зло

Когда налет кончился, Павел не сразу поверил в то, что его батарея еще жива. Но над лесом снова показалась уродливая стрекоза – разведчик уточнял результаты обстрела. Снять его было нечем, и Дементьев хорошо понимал, что еще одного артналета им не выдержать: маскировка с орудий содрана близкими разрывами, на траве от стволов пролегли длинные проплешины – следы выстрелов – с воздуха пушки видны как на ладони. И вот-вот должна была подойти вражеская пехота, и тогда…

«Пока «костыль» развернется, пока осмотрится, пока будет передавать информацию на землю, – лихорадочно размышлял Павел, – у нас есть минут десять. Да, жаль отступать, но бессмысленно гибнуть – это еще хуже».

– Передки на батарею! Орудиям отбой!

Солдаты разом задвигались. Быстро, но без суеты выкатили орудия, прицепили их к передкам, погрузили на станины раненых и убитых. И вовремя: не успели упряжки отъехать на сотню метров от покинутой позиции, как высотку свирепо распахали немецкие снаряды. Разрывы слились в сплошную стену – на полянке не осталось живого места.

И лейтенант, принявший свой первый в жизни бой и выигравший его, почувствовал молчаливое одобрение своих бойцов: «Ты правильно поступил, командир».

Отъехав километра на полтора, Павел остановил колонну для короткого отдыха. На остатки батареи было страшно смотреть – более половины людей убито или ранено, часть лошадей погибла, и пушки везли не по шесть коней, как положено, а по три-четыре, причем многие из них были ранены. Солдаты, усталые и грязные, с почерневшими лицами, сидели, висели, кто как мог, на передках и станинах орудий. Лейтенант пристроился на передке переднего орудия и видел, как левый коренник – сильный, здоровый тяжеловоз, раненный в левый бок, – при каждом шаге припадал на левую ногу, а из раны в такт шага выливалась очередная порция крови, словно внутри животного работал маленький насос, – за лошадью тянулась тоненькая красная дорожка. А люди с надеждой смотрели на двадцатилетнего лейтенанта Дементьева, как будто он был богом, державшим в руках их судьбы. Хотя, если разобраться, так оно и было…

Вскоре впереди открылась полянка, похожая на предыдущую и вполне пригодная для новой огневой позиции. Павел осмотрелся. Невдалеке текла небольшая речушка, за которой стоял густой лес. «Вот туда нам и надо, – подумал лейтенант, – танки реку не перепрыгнут, а на переправе мы их причешем». Он уже собирался отдать приказ переправляться, но тут на поляну выкатились наши легкие танки «БТ». Вокруг машин бегал маленький полковник, суматошно размахивая руками и энергично матерясь, но было видно невооруженным глазом, что он растерян и не знает, что происходит на фронте и что ему делать.

К поляне мало-помалу подтягивались пехотинцы из какой-то разбитой части – злые и угрюмые; многие из них раненые. Людей становилось все больше, вот только командовать ими, похоже, было некому – ощущение неразберихи и бестолковщины усиливалось. Тяжело вздохнув, Дементьев направился к полковнику-танкисту – как-никак, тот был здесь старшим по званию.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться!

– Чего тебе?

– Разрешите переправить мои пушки на тот берег реки. Позиция там…

– Твоя фамилия, часом, не Ворошилов? – зло скривился танкист, щуря покрасневшие глаза. – Полководцев развелось, маршалов, только воевать некому, вашу мать! Норовишь в лесочек смыться и под шумок дать драпа? Стой, где стоишь, и умри за Родину! Вон там тебе позиция, – он махнул короткопалой рукой в сторону дороги, – понял? Выполняй!

– Есть! – Павел козырнул, четко, по уставу, повернулся и пошел к своим орудиям, мучимый тяжелым предчувствием.

Предчувствие не обмануло – не прошло и получаса, как накрыли их немецкие танки, на этот раз шедшие в сопровождении пехоты. Они хищно вырвались из леса, с ходу охватили поляну, и начался бой, очень быстро превратившийся в бойню. Лязг гусениц, взрывы, треск пулеметов заглушили многоголосый вой людей, расстреливаемых в упор. «Бэтэшки» один за другим вспыхивали факелами; люди бежали к реке, падали, изредка вставали, снова падали и оставались лежать неподвижно.

Павел и его прошедшие крещение огнем артиллеристы были одними из немногих не потерявших голову в этой кровавой мясорубке, густо простроченной свинцом. В считаные секунды они изготовили орудия к стрельбе и первым же выстрелом подбили шедший на них немецкий танк. Машина вздыбилась, словно конь, на скаку схваченный за узду, и осела, расстелив перед собой железную ленту перешибленной гусеницы. Второй выстрел орудия и выстрел второго танка прозвучали одновременно.