Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения

— Привет тебе, сталкер, — поднял на ходу левую руку незнакомец.

Алексей кивнул в ответ.

— Я не сталкер.

— Тогда кто?

— Стрингер.

— Стринги? — беззлобно рассмеялся седобородый. — Давненько я в Зоне стринги не видел. Стринги — это хорошо… Как кличут?

— Алексей Смертин.

Незнакомец опустил капюшон. Алексей увидел седые, как и борода, короткие волосы, волевой подбородок, широкий лоб, разрезанный крупными морщинами, выразительные ямочки на щеках. От виска тянулся едва заметный шрам. Но больше всего Смертину запомнились глаза. Неестественные, нежно-голубые. Будто седой вчера купил новомодные контактные линзы. Стрингеру тут же припомнился старинный фильм о планете Дюна.

— Так не бывает, — отрезал седой. — В Зоне нет ни имен, ни фамилий. Только клички.

— Тогда Пресс.

— Семецкий, — протянул седой руку.

Смертин приподнял вопросительно бровь, но сталкер уточнять не стал.

— Кажется, твое? — Семецкий протянул ПДА Вика. — Сосунок, похоже, не знал, что он только на хозяина настроен. Хотел продать.

— Не мое. Его, — кивнул Алексей на крест.

Стоявшие поодаль псы опять начали подтягиваться. Семецкий пальнул по ближайшему, и стая решила убраться. Без цементирующей телепатической поддержки чернобыльского вожака они ни на что не были способны. Решимости уже не хватало.

На траве появился еще один труп.

— Переживаешь? — кивнул седой на крест. — Зона многих забирает. Здесь это норма. Только с тобой другая история. Как-нибудь, может, расскажу.

Семецкий достал натовский медицинский набор в оранжевой пластиковой упаковке и две большие пачки «рекордовских» патронов, снаряженных пулями «Бреннеке»:

— Держи. Тебе пригодится. Потом рассчитаемся. Вставай, Пресс. Собирай вещи и пошли.

— Зачем?

— Так надо. Впереди большая группа идет. Я тебя к ним отведу.

— Вик про тебя рассказывал, — сказал, поднимаясь, Смертин.

— Сколько стоит жизнь человека, стрингер? — неожиданно спросил Семецкий, глядя куда-то вдаль. За автостоянку и даже за лесополосу, едва вырисовывающуюся на горизонте.

Алексей только пожал плечами.

— Ну как ты думаешь? Просто назови свою цену.

— Не мне судить, — сдался стрингер, уткнувшись взглядом в ботинки седого.

— В Зоне — не больше девяти грамм свинца, — рассмеялся Семецкий только ему понятной шутке. — Радуйся, что за тебя есть кому заплатить.

Если у Зоны есть свои боги, то они явно чокнутые извращенные полумутанты. Это было ясно и без всяких молитв, жертв или спиритических сеансов. Зону могло создать только нечто отвратительное, грязное и сумасшедшее. Ненавидящее людей.

Рябому такие мысли приходили в голову каждый раз, когда он натыкался на очередное стадо живности, готовое в любую секунду разорвать его в клочья. На этот раз это были кабаны. Стоит только мразям собраться в кучу, и вооруженная до зубов группа в шесть человек перестает казаться их жидким полуразложившимся от радиации мозгам серьезной угрозой.

Достойно очередную стычку пережил, пожалуй, только Вечный. Сухой жилистый старикашка раздражал почти всех в группе. Дури в нем было словно в двадцатилетнем. Над новейшими детекторами он только посмеивался. Просматривал Зону своим особым зрением и безошибочно определял аномалии, но никогда не предупреждал.

С одного рожка Вечный умудрился завалить трех кабанов. Одному засадил пулю прямо под лысую, облепленную язвами лопатку, поразив сразу в сердце, еще два упали с двух коротких очередей. Калина не свалил ни одной твари. От трескотни его «Эльфа» шуму было больше, чем результата. Заяц одну свинью вымучил, зато в последний момент наложил в штаны и ринулся с тропы к ближайшим деревьям, разорвав цепь оборонявшихся и открыв тылы. Заяц — он и в Африке заяц. У Петро вообще «поплыл» ствол «Сайги», как только разрядил первую обойму. Где он только этот металлолом откопал? Потап свалил вожака и прикрыл Зайца. О своих результатах Рябой предпочитал не думать. Положил одного, и ладно. Другое дело, что первые полмагазина от неожиданности в молоко спустил. Но ведь все обошлось.

В этот раз Рябой сколотил сильную группу. Опыт прошлых ходок в Зону научил его тщательно отбирать людей. Тут нужен был особый принцип. Крутых сталкеров было немало, но разве в крутости вся соль? Крутой сталкер может по-своему хабар поделить, может исчезнуть в Зоне, получив свой интерес, а может и завести в ловушку, чтобы вернуться домой одному и с чистой совестью. Ведь ловушки — они для всех одинаково опасны, а выбираются из них самые сильные и опытные. Это не пуля в затылок, тут руки чистые. Поэтому Рябой собрал только тех, кто будет до последнего держаться в куче. Рябой не любил одиночек.