Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения

— Понял, — кивнул Сибирцев.

— Иди.

Григорич выбежал на улицу, когда уже совсем стемнело. Он провозился у себя в кабинете, собирая вещи, и долго раздавал инструкции.

Обязательно надо было успеть забрать новую машину из автосалона. Завтра будет поздно. Завтра с утра Сибирцев уже сядет на борт самолета, летящего в Украину.

— Пресс! Пресс! Ты спишь?

— Нет.

— Дай попить, а? — простонал толстяк.

— Держи, — протянул ему фляжку Алексей. — Вода заканчивается, — констатировал он.

— Помоги…

Смертин осторожно поднес алюминиевое горлышко к губам сталкера. Вик жадно глотнул:

— Ты как? — просипел он.

— Паршиво. Как и ты.

А все действительно было крайне паршиво. Другого слова и не придумаешь. Лишай постепенно захватывал тело стрингера. Еще до заката противная корка перекинулась с ноги на живот, спустя три часа дотянулась до груди и лопаток, а теперь и до плеч. Казалось, что с каждым часом паразит разрастается все быстрее и быстрее. Какой уж тут сон. Смертин у себя же на глазах становился махровым человеком.

Вик беззвучно рассмеялся. Со стороны можно было подумать, что его грудь дергается в конвульсиях:

— Кирдык, Пресс. Крынка…

Тело толстяка выше пояса было хаотично, но плотно перетянуто бинтами и тряпками. Алексей проходил курсы оказания первой помощи. Но его знаний оказалось недостаточно. Кровь Смертин остановить так и не смог. Она продолжала сочиться через повязки, орошая пол красными кляксами. Дышал сталкер тяжело, с надрывом. Мерзко, одним словом. Без единой надежды.

Возможно, пуля задела легкое, может, еще какой орган. Смертин слабо разбирался в медицине. Но ему было ясно как божий день — состояние Вика ухудшалось. Стрингер всерьез задумался, кто из них умрет первым. Алексею хотелось, чтобы Вик. И дело было даже не в эгоизме, желании протянуть на секунду дольше. Стрингеру было не по себе от мысли, что сталкер останется один, беззащитный и беспомощный. Тем более Алексей обещал…

Смертин даже всерьез готовился в последние минуты своей жизни пустить Вику пулю в голову, но не был уверен, что сможет. Такая вот веселая Зона. Сплошные приключения.

— Пресс… ты только за мойку не ходи, где сортир деревянный… Не ходи, и все тут. «Паровоз» там…

— Это еще что?

Алексею показалось, что ему опять кто-то дышит в затылок. Но он не стал обращать внимания. Привык.

— «Паровоз» — это… Это «паровоз». Я его ночью видел, когда ты меня пер. Белесый он, как сливки, и тянется, тянется… Не ходи. Сдохнешь…

От «экстазовцев» они ушли легко. Слишком приличной была фора. Солнце клонилось к закату, а преследователям нужно было еще пробиться через аномалии. Пусть даже они выбрали самый безопасный путь. Лишний крюк только дали.

Боя все-таки избежать не удалось. Хотя и боем-то эту мелкую стычку сложно назвать. Вик самостоятельно идти не мог. Смертин затащил его на вершину пригорка и открыл беспорядочную стрельбу. Стрелял много, громко и почти безрезультатно.

Пригорок нужно было брать штурмом. Тем более беглецов прикрывали массивные валуны. Алексей, по большому счету, рассчитывал напугать бандитов. Он выпустил в сторону преследователей все заряды для дробовика и две обоймы карабина. Выстрел раздавался сразу, как только внизу начиналось мало-мальское шевеление. Такой огонь, конечно, шквальным не назовешь, но работало. Однажды даже кто-то пронзительно заверещал и начал громко и матом рассказывать о своей нелегкой судьбе. Скорее всего, стрингер по кому-то попал, но думать об этом не хотелось. Людей он никогда не убивал и не собирался.

Как только край солнца скрылся за горизонтом, преследователи развернулись к базе. Рисковать головой из-за двух полудурков они не захотели.

До Кукиша Смертин добирался на последнем дыхании. Вик весил раза в два больше стрингера, но у Алексея даже мысли в голову не пришло его бросить.

Ночью Зона другая. Безликая. Массивная. Тьма давила на Алексея всей тяжестью, рисовала страшные образы, пугала, вытягивала последние крупицы сил. Твари шарахались от беглецов, как от прокаженных. Возможно, мутанты чуяли тонкий запах смерти, тянущийся от этой безумной парочки. Ведь человеку, переступившему одной ногой незримую черту, терять было нечего. У детей Зоны тоже есть страх. Слепые псы и повылазившие из своих щелей чернобыльские крысы следили со стороны. Они втягивали носами пахнущий кровью и потом воздух. Падальщики ждали своего часа — когда жертвы бросят оружие и повалятся на землю. Когда не смогут собрать остатки сил для последнего яростного боя.