Александр Радин: Стрингер. Летописец отчуждения

Айрат, местный пьянчуга, орал там что-то на улице, когда Алексей ходил в киоск. Вы, орет, все передохнете от этой Зоны, детей своих не спасете. Все они у вас уродами будут, пожрет она вас с косточками, даже места мокрого не останется. А потом еще по-хохловски лопотал. Толком и не разобрать. Вроде имя казахское, а сам вылитый украинец. Увязался следом, думал, приезжий ему проставится. Ага, сейчас… До самой двери ковылял.

Алексей щелкнул единственной целой ручкой конфорки и взял со стола мобильный.

— Дин? Хай, Дин. Ноу. Дин, ай донт спик инглиш. Ю ремембер? Онли джерман ор раша. Спик раша! — проорал быстро вышедший из себя Алексей.

«Урод».

— Короче… Ты меня понимаешь?..

Его понимали. Это он знал точно. Английский придурок Дин прекрасно лопотал по-русски, но любил поиздеваться. Ему в чистом офисе под кондиционером было комфортно и скучно.

— Дин, заткнись, иначе останешься без темы. Да плевать, устал я уже с тобой. Давай не будем ругаться, а?.. Ничего за эти три часа с тобой не случилось… Ты хоть раз пробовал пробиться к Форестеру за комментариями? Ну вот и не выпендривайся… Что такое «выпендриваться»? Дин!.. Я и так говорю медленно. Я очень медленно говорю, Дин. Минут через двадцать я тебе залью сюжет. Там все о'кей… По-русски говори! Съемки нормальные, весь Периметр на пузе испахал. Зачитаешь, и можешь закидывать в эфир… Я его даже собрал. Стенд-апа нет, уж извини. Себя обозначь в конце… Да, я прекрасно понимаю, что тебя здесь нет… Да насрать на руководство! Что такое «насрать», тебе не надо объяснять?.. Устал я, Дин, а впереди работы прорва. Извини… Просто не свети меня, и все тут, а то мой заказчик обидится. Типа я на его бабки для вас сюжеты собираю. Все, Дин, лови. Давай… Да, еще… Мне деньги нужны. Дин. Лучше завтра. Сразу за все три сюжета… На кредитку… Пока.

«Козел».

Ну вот и разобрался, наконец, с халявкой. Самое неприятное в левых заказах — это когда в редакциях брезгливо морщили лоб из-за малейших косяков с качеством картинки или звуком. Хотя сами новостники (те, кто сидел на зарплатах) легко могли даже из конфетки сделать какашку. Приходилось учитывать за них каждую мелочь. Качество — это имидж. Смертин относился к своему имиджу ревностно.

Алексей немного успокоился, поколдовал у ноутбука и налил себе чай.

Две недели в этом свинарнике — и по нулям. Информации не прибавилось ни на грош. Ни оборудования, ни карт и, что самое важное — проводника. Он пытался пробиться в полулегальный бар, в котором, по слухам, собирались местные сорвиголовы. Только зря потратил время. В этом забытом Богом месте все друг друга знали. И, в отличие от тысяч других Богом забытых мест, к приезжим относились с подозрением. Алексей никак не мог понять — почему? Никакого гостеприимства. Ни тебе хлеба-соли для дорогого гостя с видеокамерой, ни «а меня покажут по телевизору?», ни «все тут разворовали, все пропили», ни дружеских похлопываний по плечу и приторных разговоров с главой администрации о бурном экономическом росте района. Только военные, как всегда, были в своем репертуаре — разговаривали коротко, холодно и аккредитации, естественно, не дали. В Зону нет аккредитации.

И теперь Смертин тупо ждал звонка киевского коллеги. Тот обещал все устроить.

«Ну да, вот прямо из Киева все и устроит», — в очередной раз подумал Алексей, разжевывая конфету.

Телефон разродился «Облаками» Дельфина. Он любил эту старую песню. Воспоминаний с ней было связано немало — лето, Москва, прекрасная незнакомка, грациозно замершая у киоска с музыкальными дисками… А еще пыльная грунтовка, дребезжащий «уазик», беззубый и какой-то сморщенный афганец-проводник за рулем, наушники, громкость побольше, чтобы не слышать выстрелы… Весело тогда было. Эти «Облака» будто преследовали его всю жизнь.

На экране высветилась бородатая рожа со здоровенной родинкой на щеке и подпись: «Вася 2 Москва».

— Здоров. Кто тебе слил? Ну да, у Зоны я. Толку-то… Не, Вась, извини, съемки уже куплены. Ну да. Бумажки тоже подписывал… Не, и не проси, не продам. Тем более что пока и нет ничего… Вась, я все решил… Да нет тут никакой радиации. Да что ты веришь этим желтым бредням! Ни одного достоверного репортажа… Мне заказано прямо из центра… Ты что, псих?! Не, на ЧАЭС я не пойду, но один из объектов в девяти километрах от нее… Так, хорош меня прессовать, чекист хренов. Больше ничего не скажу. Увидимся…

Быстро утекает информация. Не хуже воды из сливного бачка, поэтому и назвали честно и без всяких купюр — сливом. Самое интересное, что он в Украине, а слив — в Москве. Если уж Вася узнал, то местным «спеццензорам» вообще ничего не стоит. Понабрали петухов, вот они и кудахчут. Этого нельзя, это вырезать, звук выровнять. Совсем работать не дают. Готовы в прямую кишку залезть, если узнают, что там тоже съемки намечаются.